Долина Затишья

А о красоте зря вы так говорите, — тоже можно было б позаботиться. Желаете, может, гравировку какую-нибудь?

— Гравировку на железе? Все равно ржавчина со временем съест. Ничего не видно будет.

— Не съест… — нахмурился мастер, — если будете маслом время от времени протирать.

— Ну да… Сделайте лучше вот что… — Гвэйен достал из кожаного мешочка и подал кузнецу три серебряные монеты…

— Хм… — кузнец скривил губы и с упреком посмотрел на заказчика. — Не скажу я вам, милсдарь воин, что на вид этих трех серебряков во мне распаляется желание вколачивать в ваш наруч максимальную прочность в течение целого дня…

— Оно и не странно, — улыбнулся Гвэй, — килограмм козьего сыра стоит четыре дрейка… Сделайте из монет проволоку, а из нее — насечку на поверхности наруча — какой-нибудь приятный растительный орнамент, без излишеств, а в центре него — знак…

— Знак? Какой знак? — удивился мастер.

— Вы умеете хранить тайны, господин кузнец? — Гвэйен посмотрел ему прямо в глаза.

Толстяк прокашлялся, словно что-то в горле мешало ему ответить сразу; почесал за ухом.

— Хранить-то я умею, но лучше уж вы храните свои тайны сами, знаете ли… — ответил. — Единственное, что меня интересует, это — качественно выполнить свою работу и хранить заработанные дрейки да дукаты в узорчатом кожаном мешочке. У нас тут и так сейчас неспокойно; такие вещи творятся… — таинственные, я бы сказал…

— Вот такой знак я хочу видеть на своем наруче, — Гвэйен показал ему левую ладонь. — И пусть никто не узнает, что я вам его показывал, а вы наносили его на изделие. А за работу я заплачу сверкающим золотым дукатом.

— Всеобъемлющее милосердие Богини! — кузнец взял клиента за руку и поднес к ней свои глаза. — Откуда это у вас? Это вырезано? Выжжено? Или — и то и другое?

— Так значит вы не знаете, что это такое? — Гвэйен высвободил кисть из тяжелой руки кузнеца. — Это мой профессиональный знак, господин кузнец.

— Что ж за профессия предписывает наносить людям такие увечья? — мастер посмотрел на него с недоверием.

— Это не увечье. Это — метка…

Кузнец поразмыслил немного и вдруг нахмурился, медленно поднимая с наковальни тяжелый молот…

— Кажется, я понимаю, господин, к чему вы клоните и что это за метка такая у вас… Своим псам вы тоже такие метки выпекаете, а? У меня, знаете ли, господин, сын пропал недавно. Не подскажете, случаем, где я могу его найти, а?

Кузнец сделал шаг в сторону клиента, держа тяжелый молот в крепкой руке…

— Да нет же! — попятился Гвэйен. — Зараза! Не такого результата я ожидал! Я, наоборот, охочусь на вашего мага и его бестий!

— Магическая метка, странные глаза, — перечислял кузнец, схватив клиента свободной рукой за запястье, — седые волосы при отсутствии морщин… Охотитесь на мага, говорите… А мне, кажется, что я уже его поймал.

— Пустите меня! Давайте будем благоразумными, господин кузнец.

Кузнец занес молот для удара. Его представления о благоразумии явно были иными.

Вдруг с улицы донеслись звуки какой-то суматохи, крики, беготня, звук падающих прилавков… хриплое рычание… и пронзительный вой…

— Что? На подмогу тебе подоспели твои зверушки? Да поздно уже…

Кузнец ударил, но Гвэйен ловко перехватил его руку, пнул его ногой в голень, а когда мастер согнулся от пронизывающей боли, — раскрытой ладонью с размаху влепил по шее — аж хлопок разошелся эхом по кузнице. Молот выпал из его обмякшей руки.

Мастер кузнечных дел рухнул на грязный пол своей мастерской, стоная и ворча проклятия.

Снаружи долетали крики, звуки ужасной катавасии, рычание и вой…

— На помощь! — вопила какая-то женщина. — На помощь! Спасите мое дитя!

— По домам, хлопцы! — орал другой голос. — хватай баб, детей, и — в хаты!

Гвэйен выхватил меч из оружейной стойки и взял большой окованный железом щит. Кузнец, видя это, с трудом поднялся на ноги, но тут же взялся рукою за затылок и оперся на наковальню.

— Даже если ты убьешь меня, — простонал ремесленник, — до тебя доберутся. Селяне или стража доберутся до тебя, слышишь, и положат конец твоим кощунствам… отомстят за моего сына и за меня…

Гвэйен уже не слышал этих слов. Он вывалился из кузницы с мечом и щитом в руках, и его взору открылась пугающая картина…

Огромные чудовища гоняли людей по площади, настигали и разрывали их… Люди вопили от ужаса и бежали в панике кто куда. Разорванные трупы валялись там и здесь на земле. На глазах Гвэйена пес огромной пастью ухватил мальчика за спину и терзал его, бешено мотая головой.

Их было четверо — четыре огромных пса размером с лошадь; облезлые, выглядящие чудовищно, с огромными пастями, полными острых смертоносных зубов.

Из-за ратуши вдруг высыпалась дюжина стражников с арбалетами и алебардами, из-за храма — другая; на чудищ с обеих сторон полетели арбалетные болты.