Добавить в моё избранное
197 мин, 17 сек 3385
Она тоже?»
Он опустился на колени в погруженной в сумрак комнате, открыл ящик и запустил руку в аккуратно сложенную одежду. Что-то подсказывало ему, что Печати там нет.
Но Печать была на месте. Он вздрогнул, когда его пальцы наткнулись на прохладный металл. Вытащив ее из ящика, Костя посмотрел на кресло, стоящее в углу комнаты под светильником.
«Я обезумел. Я все-таки сошел с ума. Что я делаю теперь? Посмотри на себя — что ты делаешь?»
Костя не знал. Единственное, что его беспокоило сейчас — так это пустая квартира, из которой исчезла его жена, и глубокий страх, терзающий его все это время. У него была лишь одна догадка на этот счет, и он понимал, что если она обретет под собой твердую почву, старая жизнь останется позади, уже навсегда. Он примет действительность такой, какой она предстанет перед ним — если его попытка осознано войти в потустороннее окажется успешной. Он слишком много слышал за последнее время, чтобы теперь не прибегнуть к помощи этой проклятой вещицы, которая была у него в руках. Костя подумал о том, что он действительно признает себя сумасшедшим, если у него ничего не получится.
«Это сработает? Я действительно должен это сделать?»
Сработает это или нет, попытаться все же стоит. Он уже сумел своеобразно «попутешествовать» при помощи этой штуки. После этого он достаточно выслушал, чтобы проверить на деле слова Антонова, который, похоже, был единственным, кто знал о Печати. За исключением Саши.
«Лучше бы это сработало», вдруг подумал Костя, посмотрев за окно, за которым было уже темно. В комнату лился тусклый желтый свет многочисленных уличных огней большого города. Костя думал о том, что если у него ничего не получится, он окажется в настоящем тупике. Он будет бессилен что-то сделать еще, чтобы хоть как-то повлиять на развивающиеся события.
«Повлиять на события… Я-то думал, что все закончилось».
Он шагнул к креслу, и уселся в него, поджав ноги. В квартире было непривычно тихо, и это пугало. Из головы все не выходили вопросы, на которые у него не было ответа. Где Катя? Что случилось? Что будет дальше?
Костя помнил, как это было в первый раз. Когда он случайно выдвинул изогнутое лезвие из обода Печати, он уже был поглощен Глубиной.
«Сработает ли это в нашем мире?»
Костя откинулся на спинку кресла, сомкнув веки и попытавшись предельно расслабиться. Держа перед собой Печать, он старался в эту минуту не думать ни о чем, хотя это было совсем непросто. Его пальцы медленно блуждали по загадочному узору, запертому в круглой оправе. Он чувствовал, что это успокаивает, но вместе с этим на него наваливается смертельная усталость. Сидеть в теплом кресле в одежде, в которой он ходил по улице в десятиградусный мороз, так же было не очень комфортно, но Костя старался не обращать на это внимание. Запрокинув голову на спинку кресла, он чувствовал, как тьма под веками набирает силу, как он медленно проваливался в тяжелую дрему. Костя чувствовал, что еще мог бы встрепенуться и проснуться, но он тут же понял, что ему сейчас необходим совсем другой результат. Он чувствовал… пока что.
Этот мысленный вопрос пошел гулять эхом в бесконечном море тишины и покоя, в котором он медленно растворялся. Костя не сопротивлялся, позволив себе медленно и тихо идти на самое дно тьмы. Его не заботило ничего кроме стали в собственных руках, и сейчас Костя пытался лишь вспомнить, как именно он держал пальцы на злосчастном узоре в тот раз, в старом доме в Новосвете…
Отыскав нужную завитушку, он нажал на нее, и ему почудилось, будто бы в мертвой тишине комнаты он услышал, как лезвие с тихим шуршанием выдвигается наружу.
«Да, да, все верно. Все так, как и должно было быть… Я вправду уверен в том, что поступаю правильно?»
Вновь, как и в прошлый раз, он услышал как с громким шелестом окружающая его реальность начинает меняться. Костя зажмурил глаза, хотя в полутемной комнате ему навряд ли удалось бы увидеть эту жуткую метаморфозу, происходящую с окружающими его вещами. Шелестящий звук пошел на убыль и стих. С замиранием сердца он понял, что у него получилось, и Костя открыл глаза.
Он сидел в старом полусгнившем кресле, в комнате, которую никогда бы не мог бы назвать комнатой своей квартиры. Стены покрывали уже знакомые, грязно-бардовые с желтым обои, из стен торчали светильники в виде пауков, держащих в передних лапах наполненные тошнотворно мутным, желтым светом шары размером с яблоко. Шкаф, из которого он достал Печать, был совершенно другим, не говоря уже о том, что этот был полуразвалившимся от старости и сырости. Костя обмер, когда его взгляд наткнулся на крупных улиток, медленно ползающих по поверхности шкафа и противоположной стены. Костя медленно повернул голову в сторону окна. Оно было на месте, но теперь у него не было ни подоконника, ни рамы — просто квадрат в стене, за которым была чернильная темнота. Не смотря на это, воздух был спертым, пахло затхлостью и сыростью.
Он опустился на колени в погруженной в сумрак комнате, открыл ящик и запустил руку в аккуратно сложенную одежду. Что-то подсказывало ему, что Печати там нет.
Но Печать была на месте. Он вздрогнул, когда его пальцы наткнулись на прохладный металл. Вытащив ее из ящика, Костя посмотрел на кресло, стоящее в углу комнаты под светильником.
«Я обезумел. Я все-таки сошел с ума. Что я делаю теперь? Посмотри на себя — что ты делаешь?»
Костя не знал. Единственное, что его беспокоило сейчас — так это пустая квартира, из которой исчезла его жена, и глубокий страх, терзающий его все это время. У него была лишь одна догадка на этот счет, и он понимал, что если она обретет под собой твердую почву, старая жизнь останется позади, уже навсегда. Он примет действительность такой, какой она предстанет перед ним — если его попытка осознано войти в потустороннее окажется успешной. Он слишком много слышал за последнее время, чтобы теперь не прибегнуть к помощи этой проклятой вещицы, которая была у него в руках. Костя подумал о том, что он действительно признает себя сумасшедшим, если у него ничего не получится.
«Это сработает? Я действительно должен это сделать?»
Сработает это или нет, попытаться все же стоит. Он уже сумел своеобразно «попутешествовать» при помощи этой штуки. После этого он достаточно выслушал, чтобы проверить на деле слова Антонова, который, похоже, был единственным, кто знал о Печати. За исключением Саши.
«Лучше бы это сработало», вдруг подумал Костя, посмотрев за окно, за которым было уже темно. В комнату лился тусклый желтый свет многочисленных уличных огней большого города. Костя думал о том, что если у него ничего не получится, он окажется в настоящем тупике. Он будет бессилен что-то сделать еще, чтобы хоть как-то повлиять на развивающиеся события.
«Повлиять на события… Я-то думал, что все закончилось».
Он шагнул к креслу, и уселся в него, поджав ноги. В квартире было непривычно тихо, и это пугало. Из головы все не выходили вопросы, на которые у него не было ответа. Где Катя? Что случилось? Что будет дальше?
Костя помнил, как это было в первый раз. Когда он случайно выдвинул изогнутое лезвие из обода Печати, он уже был поглощен Глубиной.
«Сработает ли это в нашем мире?»
Костя откинулся на спинку кресла, сомкнув веки и попытавшись предельно расслабиться. Держа перед собой Печать, он старался в эту минуту не думать ни о чем, хотя это было совсем непросто. Его пальцы медленно блуждали по загадочному узору, запертому в круглой оправе. Он чувствовал, что это успокаивает, но вместе с этим на него наваливается смертельная усталость. Сидеть в теплом кресле в одежде, в которой он ходил по улице в десятиградусный мороз, так же было не очень комфортно, но Костя старался не обращать на это внимание. Запрокинув голову на спинку кресла, он чувствовал, как тьма под веками набирает силу, как он медленно проваливался в тяжелую дрему. Костя чувствовал, что еще мог бы встрепенуться и проснуться, но он тут же понял, что ему сейчас необходим совсем другой результат. Он чувствовал… пока что.
Этот мысленный вопрос пошел гулять эхом в бесконечном море тишины и покоя, в котором он медленно растворялся. Костя не сопротивлялся, позволив себе медленно и тихо идти на самое дно тьмы. Его не заботило ничего кроме стали в собственных руках, и сейчас Костя пытался лишь вспомнить, как именно он держал пальцы на злосчастном узоре в тот раз, в старом доме в Новосвете…
Отыскав нужную завитушку, он нажал на нее, и ему почудилось, будто бы в мертвой тишине комнаты он услышал, как лезвие с тихим шуршанием выдвигается наружу.
«Да, да, все верно. Все так, как и должно было быть… Я вправду уверен в том, что поступаю правильно?»
Вновь, как и в прошлый раз, он услышал как с громким шелестом окружающая его реальность начинает меняться. Костя зажмурил глаза, хотя в полутемной комнате ему навряд ли удалось бы увидеть эту жуткую метаморфозу, происходящую с окружающими его вещами. Шелестящий звук пошел на убыль и стих. С замиранием сердца он понял, что у него получилось, и Костя открыл глаза.
Он сидел в старом полусгнившем кресле, в комнате, которую никогда бы не мог бы назвать комнатой своей квартиры. Стены покрывали уже знакомые, грязно-бардовые с желтым обои, из стен торчали светильники в виде пауков, держащих в передних лапах наполненные тошнотворно мутным, желтым светом шары размером с яблоко. Шкаф, из которого он достал Печать, был совершенно другим, не говоря уже о том, что этот был полуразвалившимся от старости и сырости. Костя обмер, когда его взгляд наткнулся на крупных улиток, медленно ползающих по поверхности шкафа и противоположной стены. Костя медленно повернул голову в сторону окна. Оно было на месте, но теперь у него не было ни подоконника, ни рамы — просто квадрат в стене, за которым была чернильная темнота. Не смотря на это, воздух был спертым, пахло затхлостью и сыростью.
Страница
36 из 57
36 из 57
