Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Прижимаю его к себе так крепко, что он садится на меня, упирается коленями в паркетный пол, ложит подбородок на моё плечо. Чувствую горячее дыхание, влажные волосы щекотят мою шею.

— Что ты делаешь? — говорит это мягким, едва слышным голосом — Рин?

Мне было плевать, что он говорил. Я хотел как можно больше оставаться с ним. Не знаю почему, я понимал, что терял его. С каждым часом всё больше.

— Рин, мы опоздаем…

Я его отпускаю, а он говорит, что он рад тому, что я здесь. Накидывает белую рубашку, одевает брюки, повязывает галстук-бабочку, говорит, что раньше не умел, а теперь научился сам это делать, что раньше Этьен помогал. Перевязывает свои волосы несколько раз чёрной лентой, завязывает их в хвост и перекручивает чтоб они не казались такими длинными и чтоб не мешались. Мне нравилось когда он ходил с распущенными. Тогда он становился похож на девчонку. Он одевает шляпу, другой плащ, сухой, берёт зонт и вновь повторяет, что у нас мало времени.

Мы едем туда на такси. По дороге он объясняет, что там приблизительно будет, кто соберётся и так далее.

— Там не нужно запоминать это глупое расположение столовых приборов и того, что нужно есть в начале, а что есть в конце. Первое время я жутко с этим мучался хаха… — он весело это объясняет переодически поглядывая на дорогу.

В разговоре он больше не касается меня, хотя раньше всегда это делал. Раньше, когда он говорил со мной, он всегда непроизвольно касался моей руки или плеча. Сейчас этого не было.

Выходим из такси. Беру его под руку.

— Так ты, вроде, ходишь со своими дамочками?

— Так.

— Они не будут против того, что я парень?

— У меня ещё не было парней в этом качестве…

— Всё бывает в первый раз — подмигиваю ему, улыбаюсь, он отводит взгляд в сторону.

Корпоративная вечеринка, это было что-то вроде сборища коллег с работы, где все бухают, танцуют, едят, снова бухают, снова танцуют и так весь вечер. Там всем пофиг в чём ты и с кем ты пришёл. Они просто берут бокал, ходят от одной кучки к другой, обсуждают какие-то случаи из практики, говорят о работе, сотрудниках, наводят сравки и сплетни, всё как и положено.

— Я думаю, что не обязательно представлять всех. Как ты говоришь, всем на всех пофиг.

— Верно — беру бокал, протягиваю ему.

— Так я всё равно не пойму… почему ты здесь? То есть… ты мой клиент. Почему?

— А как иначе с тобой встретиться? — смотрю на него в упор, он прикусывает губу и смотрит вниз — Вот ты, Эстер, мне и ответь… почему чтобы увидеть тебя я должен записываться на приём и покупать время хотя раньше ты всегда был рядом?

Он смотрит в пол и не знает, что ответить. Может он и сам этого не понимал?

— Я тебя слушаю… — жду — ты меня избегаешь? Почему? — беру его подбородок, заставляю смотреть на себя — ты мог бы проявить хоть каплю своего аристократического уважения и посмотреть на меня когда я с тобой разговариваю?

— Рин, я не знаю!

Он стоял мне и врал, хотя раньше этого так же не было. Раньше вообще не было ничего того, что было в нём сейчас.

Беру его за руку, тащу в курительную комнату. Он больше не улыбается. Садится на столик, ставит бокал рядом.

— Рин, забудь обо всём этом.

Подхожу к нему ближе. Становлюсь между его ногами, беру его за голову обеими руками, он смотрит на меня почти испуганно. Хочу поцеловать его. Хочу коснуться его губ. Хочу чтоб всё было как и раньше. Он говорит, что не надо этого. Касается моей руки, хочет убрать. Хватаю его за подбородок. Целую. А он снова отталкивает меня как и в тот раз когда это произошло впервые.

— Не делай так, Рин! Пожалуйста!

— Что такое? Тебе это больше не нравится?

— Ни в том дело — опускает глаза.

Я по-прежнему стою между его ногами. Ложу свои руки ему на талию.

— Я тебе не нравлюсь таким?

— Каким «таким»?

— Таким… тем кем я стал. Тебе не нравится?

— Нет, не нравится. Где прошлый, милый Эстер?

— Тебе не нравится, что я стал самостоятельным? Что мне теперь не нужна помощь? — он смотрит мне прямо в глаза. Внимательно.

— Мне не нравится, что ты стал другим.

— И всё?

— Ещё мне не нравится, что ты стал маленьким, неблагодарным пиздюком. Мог бы и спасибо сказать, что эта самая помощь тебе оказывалась когда ты в ней нуждался. Этого было бы достаточно.

— Я благодарен тебе… — он снова опускает глаза — правда, благодарен.

— Так благодарен, что больше не подпускаешь меня к себе?

— Я тебе не верю.

— В чём?

А он мне начинает говорить о том, что он всегда для меня был лишь игрушкой, что он всегда любил меня, всё это время (говорит об этом в прошедшем времени, как ни странно), что всегда был предан мне, что никого в упор не замечал кроме меня, а я… я просто использовал его, я с ним всего лишь игрался.