Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Чувствую боль в голове. Он хватает меня за красные волосы. Я был так пьян, что едва ли стоял на ногах. Отгребаю в добавок от этого мужика. Разбиты губы. Слизываю кровь. Солёный привкус. Потом он объяснил, что ему не понравилось. Я был похож на гея.

На мгновение мне становится смешно. Ведь мне казалось, что этот день не может быть ещё хуже…

Почему-то у меня залеплены глаза, залеплены настолько плотно, что я не могу их открыть. Руки привязаны к перилам кровати, в носу какие-то трубки, я чувствую свежий воздух. Сквозь бинты на своей голове я вижу свет, а не тьму. Я впервые вижу свет. Ну как вижу, это как если закрыть глаза и сквозь закрытые глаза посмотреть на солнце. Такая же картина. Чувствую, что в моих руках какие-то иголки или шприцы… катетер, капельница. У меня дикая слабость, я даже подняться не могу. Я не понимаю, что здесь происходит. Меня всё это настолько пугает, что я начинаю кричать. Ору как резанный.

Слышу приближающиеся быстрые шаги. Кто-то берёт меня за руки.

— Тише тише, ты в безопасности, успокойся! Не кричи.

Нежный женский голос, он звучит так успокаивающе, что я тут же перестаю вопить.

— Где я? Что здесь? Что со мной? — ворочаю головой пытаясь найти собеседника.

— Ты в больнице. Всё хорошо. Всё будет хорошо — она гладит мои руки пытаясь меня так успокоить.

— Почему я привязан? Что это за бинты?

— Их пока нельзя снимать. Но завтра всё будет в порядке.

— Где Матильда? Где моя мать?

— Успокойся. Тебе нужно поспать. Всё в порядке. Ты только не шуми. Ладно? А то перепугаешь людей.

— Хорошо.

Она уходит. Я успокаиваюсь. Я ей верю. Я верю потому что впервые вижу свет и слышу других людей. Я в другом мире. Выходит я выбрался оттуда?

Я внимательно прислушиваюсь к звукам вокруг. Я слышу как работает какая-то шумящая машина прямо надо мной, оттуда идёт чистый воздух приятно обдувая меня. Слышу птиц за окном. Отголоски радио за пределами палаты. Судя по шуму, палата у меня гораздо больше той комнаты в которой я жил столько. Я слышу других мед. сестёр, как они катают туда-сюда какую-то каталку на колёсиках, слышу стук этих самых колёсиков. Слышу как одна из них открывает крышки в которой позвякивают таблетки. Слышу звон тарелок. Сейчас день. Судя по всему обед. Я так давно не ел. Я снова вспоминаю о своём голоде и снова начинаю кричать:

— Я хочу есть! Я хочу есть! Я голоден! Помогите мне!

На крики снова прибегает всё та же мед. сестра и опять пытается меня успокоить.

— Эй? Всё в порядке?

— Я очень голоден. Я ничего не ел.

— Через 5 минут будет обед, подожди немножечко, я тебя покормлю, хорошо?

— Хорошо — успокаиваюсь.

Я чувствую запах рыбы и картофеля. Пахнет каким-то салатом, похоже с капустой, и запах компота из изюма. У меня начинает резать желудок от этого вкусного запаха. В моей палате больше нет других людей, но я слышу, что в соседней они есть, там у них слышен звон тарелок и их голоса.

Вскоре приходит мед. сестра и садится рядом. Запах еды я чувствую ещё сильнее. Подаюсь вперёд. Слышу как она зачёрпывает что-то ложкой. Открываю рот.

— Боже, как вкусно! — ем так быстро что прикусываю себе губы. Чувствую привкус крови и саднящее ощущение во рту.

— Ну чего же ты так… видишь, поранился. Подожди немного.

Я слышу как она ложит тарелку на тумбочку и собирается куда-то направляться. Кричу:

— Да плевать на губы, я есть хочу! Дай мне поесть! Пожалуйста! Умру же сейчас!

Она возвращается, вытерает мои губы салфетками и продолжает кормить. Я снова прикусываю себе губы. Давлюсь.

— Помедленнее. Ну ну, не так быстро.

— Принеси ещё. Я хочу ещё. Я хочу есть.

— Сколько ты не ел? Я слышала у тебя истощение.

— Я не ел четверо суток. Вообще ничего не ел.

Я слышу как падает ложка из её рук. Она говорит, что принесёт ещё порцию, после чего возвращается.

— Я никогда не ел такой еды.

— А что ты ел там?

— Каши. Каши без специй. Соль запрещена. Картофель без специй. Макароны и воду. Всё остальное запрещено.

— Почему запрещено? У тебя аллергия? Почему сразу не сказал?

— Нет у меня аллергии. Нельзя это. Бог накажет. Матильда запрещает это есть. Она говорит, специи — это роскошь. Это излишества.

— Какая глупость…

Она только собралась мне объяснять почему это глупость, как её позвали из коридора и остаток вечера я снова провёл один. Был ужин. Он был невероятно вкусный. Давали оладьи с мёдом. Я до этого не знал, что такое мёд. Да и об оладьях не слышал. Перед глазами темнело. Приближалась ночь.

Скоро объявили время «отбоя», но я так и не смог уснуть. Я впервые спал на подушке и мягкой кровати. Она была настолько удобная, что я хотел остаться тут навсегда. Я уже и забыл о том, что Матильда это запрещала мне.