203 мин, 0 сек 9533
Чувствую боль в голове. Он хватает меня за красные волосы. Я был так пьян, что едва ли стоял на ногах. Отгребаю в добавок от этого мужика. Разбиты губы. Слизываю кровь. Солёный привкус. Потом он объяснил, что ему не понравилось. Я был похож на гея.
На мгновение мне становится смешно. Ведь мне казалось, что этот день не может быть ещё хуже…
Почему-то у меня залеплены глаза, залеплены настолько плотно, что я не могу их открыть. Руки привязаны к перилам кровати, в носу какие-то трубки, я чувствую свежий воздух. Сквозь бинты на своей голове я вижу свет, а не тьму. Я впервые вижу свет. Ну как вижу, это как если закрыть глаза и сквозь закрытые глаза посмотреть на солнце. Такая же картина. Чувствую, что в моих руках какие-то иголки или шприцы… катетер, капельница. У меня дикая слабость, я даже подняться не могу. Я не понимаю, что здесь происходит. Меня всё это настолько пугает, что я начинаю кричать. Ору как резанный.
Слышу приближающиеся быстрые шаги. Кто-то берёт меня за руки.
— Тише тише, ты в безопасности, успокойся! Не кричи.
Нежный женский голос, он звучит так успокаивающе, что я тут же перестаю вопить.
— Где я? Что здесь? Что со мной? — ворочаю головой пытаясь найти собеседника.
— Ты в больнице. Всё хорошо. Всё будет хорошо — она гладит мои руки пытаясь меня так успокоить.
— Почему я привязан? Что это за бинты?
— Их пока нельзя снимать. Но завтра всё будет в порядке.
— Где Матильда? Где моя мать?
— Успокойся. Тебе нужно поспать. Всё в порядке. Ты только не шуми. Ладно? А то перепугаешь людей.
— Хорошо.
Она уходит. Я успокаиваюсь. Я ей верю. Я верю потому что впервые вижу свет и слышу других людей. Я в другом мире. Выходит я выбрался оттуда?
Я внимательно прислушиваюсь к звукам вокруг. Я слышу как работает какая-то шумящая машина прямо надо мной, оттуда идёт чистый воздух приятно обдувая меня. Слышу птиц за окном. Отголоски радио за пределами палаты. Судя по шуму, палата у меня гораздо больше той комнаты в которой я жил столько. Я слышу других мед. сестёр, как они катают туда-сюда какую-то каталку на колёсиках, слышу стук этих самых колёсиков. Слышу как одна из них открывает крышки в которой позвякивают таблетки. Слышу звон тарелок. Сейчас день. Судя по всему обед. Я так давно не ел. Я снова вспоминаю о своём голоде и снова начинаю кричать:
— Я хочу есть! Я хочу есть! Я голоден! Помогите мне!
На крики снова прибегает всё та же мед. сестра и опять пытается меня успокоить.
— Эй? Всё в порядке?
— Я очень голоден. Я ничего не ел.
— Через 5 минут будет обед, подожди немножечко, я тебя покормлю, хорошо?
— Хорошо — успокаиваюсь.
Я чувствую запах рыбы и картофеля. Пахнет каким-то салатом, похоже с капустой, и запах компота из изюма. У меня начинает резать желудок от этого вкусного запаха. В моей палате больше нет других людей, но я слышу, что в соседней они есть, там у них слышен звон тарелок и их голоса.
Вскоре приходит мед. сестра и садится рядом. Запах еды я чувствую ещё сильнее. Подаюсь вперёд. Слышу как она зачёрпывает что-то ложкой. Открываю рот.
— Боже, как вкусно! — ем так быстро что прикусываю себе губы. Чувствую привкус крови и саднящее ощущение во рту.
— Ну чего же ты так… видишь, поранился. Подожди немного.
Я слышу как она ложит тарелку на тумбочку и собирается куда-то направляться. Кричу:
— Да плевать на губы, я есть хочу! Дай мне поесть! Пожалуйста! Умру же сейчас!
Она возвращается, вытерает мои губы салфетками и продолжает кормить. Я снова прикусываю себе губы. Давлюсь.
— Помедленнее. Ну ну, не так быстро.
— Принеси ещё. Я хочу ещё. Я хочу есть.
— Сколько ты не ел? Я слышала у тебя истощение.
— Я не ел четверо суток. Вообще ничего не ел.
Я слышу как падает ложка из её рук. Она говорит, что принесёт ещё порцию, после чего возвращается.
— Я никогда не ел такой еды.
— А что ты ел там?
— Каши. Каши без специй. Соль запрещена. Картофель без специй. Макароны и воду. Всё остальное запрещено.
— Почему запрещено? У тебя аллергия? Почему сразу не сказал?
— Нет у меня аллергии. Нельзя это. Бог накажет. Матильда запрещает это есть. Она говорит, специи — это роскошь. Это излишества.
— Какая глупость…
Она только собралась мне объяснять почему это глупость, как её позвали из коридора и остаток вечера я снова провёл один. Был ужин. Он был невероятно вкусный. Давали оладьи с мёдом. Я до этого не знал, что такое мёд. Да и об оладьях не слышал. Перед глазами темнело. Приближалась ночь.
Скоро объявили время «отбоя», но я так и не смог уснуть. Я впервые спал на подушке и мягкой кровати. Она была настолько удобная, что я хотел остаться тут навсегда. Я уже и забыл о том, что Матильда это запрещала мне.
На мгновение мне становится смешно. Ведь мне казалось, что этот день не может быть ещё хуже…
Почему-то у меня залеплены глаза, залеплены настолько плотно, что я не могу их открыть. Руки привязаны к перилам кровати, в носу какие-то трубки, я чувствую свежий воздух. Сквозь бинты на своей голове я вижу свет, а не тьму. Я впервые вижу свет. Ну как вижу, это как если закрыть глаза и сквозь закрытые глаза посмотреть на солнце. Такая же картина. Чувствую, что в моих руках какие-то иголки или шприцы… катетер, капельница. У меня дикая слабость, я даже подняться не могу. Я не понимаю, что здесь происходит. Меня всё это настолько пугает, что я начинаю кричать. Ору как резанный.
Слышу приближающиеся быстрые шаги. Кто-то берёт меня за руки.
— Тише тише, ты в безопасности, успокойся! Не кричи.
Нежный женский голос, он звучит так успокаивающе, что я тут же перестаю вопить.
— Где я? Что здесь? Что со мной? — ворочаю головой пытаясь найти собеседника.
— Ты в больнице. Всё хорошо. Всё будет хорошо — она гладит мои руки пытаясь меня так успокоить.
— Почему я привязан? Что это за бинты?
— Их пока нельзя снимать. Но завтра всё будет в порядке.
— Где Матильда? Где моя мать?
— Успокойся. Тебе нужно поспать. Всё в порядке. Ты только не шуми. Ладно? А то перепугаешь людей.
— Хорошо.
Она уходит. Я успокаиваюсь. Я ей верю. Я верю потому что впервые вижу свет и слышу других людей. Я в другом мире. Выходит я выбрался оттуда?
Я внимательно прислушиваюсь к звукам вокруг. Я слышу как работает какая-то шумящая машина прямо надо мной, оттуда идёт чистый воздух приятно обдувая меня. Слышу птиц за окном. Отголоски радио за пределами палаты. Судя по шуму, палата у меня гораздо больше той комнаты в которой я жил столько. Я слышу других мед. сестёр, как они катают туда-сюда какую-то каталку на колёсиках, слышу стук этих самых колёсиков. Слышу как одна из них открывает крышки в которой позвякивают таблетки. Слышу звон тарелок. Сейчас день. Судя по всему обед. Я так давно не ел. Я снова вспоминаю о своём голоде и снова начинаю кричать:
— Я хочу есть! Я хочу есть! Я голоден! Помогите мне!
На крики снова прибегает всё та же мед. сестра и опять пытается меня успокоить.
— Эй? Всё в порядке?
— Я очень голоден. Я ничего не ел.
— Через 5 минут будет обед, подожди немножечко, я тебя покормлю, хорошо?
— Хорошо — успокаиваюсь.
Я чувствую запах рыбы и картофеля. Пахнет каким-то салатом, похоже с капустой, и запах компота из изюма. У меня начинает резать желудок от этого вкусного запаха. В моей палате больше нет других людей, но я слышу, что в соседней они есть, там у них слышен звон тарелок и их голоса.
Вскоре приходит мед. сестра и садится рядом. Запах еды я чувствую ещё сильнее. Подаюсь вперёд. Слышу как она зачёрпывает что-то ложкой. Открываю рот.
— Боже, как вкусно! — ем так быстро что прикусываю себе губы. Чувствую привкус крови и саднящее ощущение во рту.
— Ну чего же ты так… видишь, поранился. Подожди немного.
Я слышу как она ложит тарелку на тумбочку и собирается куда-то направляться. Кричу:
— Да плевать на губы, я есть хочу! Дай мне поесть! Пожалуйста! Умру же сейчас!
Она возвращается, вытерает мои губы салфетками и продолжает кормить. Я снова прикусываю себе губы. Давлюсь.
— Помедленнее. Ну ну, не так быстро.
— Принеси ещё. Я хочу ещё. Я хочу есть.
— Сколько ты не ел? Я слышала у тебя истощение.
— Я не ел четверо суток. Вообще ничего не ел.
Я слышу как падает ложка из её рук. Она говорит, что принесёт ещё порцию, после чего возвращается.
— Я никогда не ел такой еды.
— А что ты ел там?
— Каши. Каши без специй. Соль запрещена. Картофель без специй. Макароны и воду. Всё остальное запрещено.
— Почему запрещено? У тебя аллергия? Почему сразу не сказал?
— Нет у меня аллергии. Нельзя это. Бог накажет. Матильда запрещает это есть. Она говорит, специи — это роскошь. Это излишества.
— Какая глупость…
Она только собралась мне объяснять почему это глупость, как её позвали из коридора и остаток вечера я снова провёл один. Был ужин. Он был невероятно вкусный. Давали оладьи с мёдом. Я до этого не знал, что такое мёд. Да и об оладьях не слышал. Перед глазами темнело. Приближалась ночь.
Скоро объявили время «отбоя», но я так и не смог уснуть. Я впервые спал на подушке и мягкой кровати. Она была настолько удобная, что я хотел остаться тут навсегда. Я уже и забыл о том, что Матильда это запрещала мне.
Страница
7 из 56
7 из 56