Убить вампира

Квартиру ей знакома, здесь она бывала точно. Еще не забыла эту плотную, обитую коричневым дерматином и медными мебельными гвоздями дверь с исцарапанной озорниками кривой четверкой.

Ольга трогает дверь, но та не открывается.

Ольга удивленно смотрит на свою ладонь, потом опять толкает дверь. На этот раз она поддается легко, словно приглашая войти.

Ольга входит и видит знакомую прихожую. Слева от неё в темном углу должна быть высокая колченогая вешалка, на которой висят черное пальто и мужская фетровая шляпа. Но Ольге не нужно раздеваться, нужно повернуть направо, в спальню.

Ольга чувствует, что ей просто необходимо туда войти!

Здесь темно, но она ясно представляет, где что расположено. Она здесь тоже была, и не один раз. Вон там, впереди, должна стоять кровать, полностью пока скрытая в темноте, отчего Ольге кажется, что комната перестала быть маленькой — вокруг не видно ни стен, ни мебели. Только одно ощущение, что в этом абсолютно черном пространстве прямо перед ней кровать, и Ольга догадывается, чья, ведь она зашла именно в эту квартиру с номером 45.

И тут, словно в ответ на её предположение, слабый свет вдруг озаряет сначала ножки кровати, потом ложе, на котором кто-то лежит. Кто-то, с головой укрытый белоснежным покрывалом.

Ольге становится любопытно, кто это. И хотя страх все еще не покидает её, она подходит к кровати, медленно протягивает к покрывалу руку, откидывает его и замирает в напряжении. На кровати, широко распластавшись, лежит, слегка улыбаясь, её друг Сергей. Ольга недоуменно смотрит по сторонам, не понимая, откуда он здесь взялся.

Сергей протягивает ей руку. Она подает ему свою. Вокруг ни звука, ни шороха. Сплошная тьма. Но Ольга больше не смотрит по сторонам. Только Сергею в глаза. Они неумолимо притягивают её.

Подойдя достаточно близко, Ольга склоняется над Сергеем и слегка касается его губ своими.

Его губы ни теплые, ни холодные. И совершенно безвкусные.

Ольга отклоняется от него. Сергей в блаженстве закрывает глаза, все еще улыбаясь и не отпуская её руки. Она смотрит на его округлые плечи, широкую грудь, плоский живот. Всё в нем гармонично, всё притягательно.

Неожиданно его рука начинает быстро холодеть. Ольга с удивлением смотрит на его бледную руку, которая становится еще холоднее. Ольга в страхе разжимает пальцы, и рука Сергея безвольно падает на кровать.

Ольга ничего не понимает, испуганно озирается по сторонам, но кроме кромешной тьмы, ничего вокруг не видит. Её сердце начинает учащенно биться. Она снова смотрит на кровать и видит перед собой кого-то, накрытого с головой покрывалом.

Теперь Ольга не пугается — она ведь знает, кто там лежит. Это же Сергей. Он только что был с ней. Еще несколько секунд назад они держались за руки.

Она не спеша снова стягивает покрывало.

Но — о, Боже! — его головы нет.

Головы нет!

Ольга просыпается от ужаса и никак не может прийти в себя. Настенные часы высвечивают двенадцать минут четвертого. Еще целая ночь впереди, но сможет ли она заснуть после такого кошмарного сна? Все в ней напряжено, все взволнованно и скованно одновременно.

«Почему именно мне приснился такой сон?— думает она. — Почему мне?»

Ольга поднимается, надевает домашние тапочки и бредет на кухню, чувствуя, что по крайней мере в ближайшие полчаса заснуть явно не сможет.

Стук чайника, который она поставила на плиту, разбудил её бабушку, Ирину Петровну. Та тоже поднялась и зашла на кухню. Увидев внучку, обеспокоено спросила:

— Оленька, боже, да на тебе лица совсем нет. Что случилось, девочка моя?

Ольга сидела на табурете и нервно комкала в руках полотенце.

— Ба, мне приснился плохой сон. Мне страшно.

Бабушка с облегчением вздохнула.

— Ну, это, милая, бывает, не переживай. Может, ты на ночь что-то съела или днем от чего-то расстроилась. Так бывает, — будто ничего не произошло, проговорила бабушка, а потом спросила:

— Что тебе снилось?

— Ой, ба, я до сих пор не могу прийти в себя. — Ольга попыталась все-таки осмыслить увиденное. — Какая-то темная комната, человек…

— Мертвый?— спросила бабушка так, словно сама всё видела или чувствовала.

— Я… Я не знаю, — побоялась сказать правду Ольга. Темнота, холод, мертвое тело — это так пугало её.

— Но даже если и мертвый во сне, — как ни в чем не бывало продолжала рассуждать бабушка, — это не страшно.

Она говорит так, будто ей каждый день снятся мертвецы.

— Иди, дорогая, спать, выбрось всё из головы, а то утром тебя не добудишься.

Но Ольге не так-то просто все забыть. Сон еще окружает её.

— Я еще немного посижу, бабушка, попью чаю, — тихо говорит она, и Ирина Петровна успокаивается:

— Ладно, надеюсь, потом ты заснешь быстро.