Темные Холмы

Я тащил свою жалкую перепуганную тушку к двери, полз словно червяк, таща за собой онемевшие конечности, перебирая руками по полу и виляя задом. Около двери, наконец, смог приподняться и хлопнуть по включателю…

Неожиданно яркий свет хлестко ударил по глазам, на мгновение я ослеп, но даже не моргнул, в страхе, сквозь хлынувшие от света слезы, наблюдая, как он заполнил все углы, изгоняя тени. Я ошалело оглядывался в поисках неведомых врагов, ругая себя за мысль высматривать нечто в зеркале.

Дыхание начало успокаиваться лишь минут через пять, но сердце, то замирало испуганной птицей, то билось диким зверем, от чего в груди уже начало болеть. Нерешительно взглянув в зеркало, я увидел лишь себя, испуганного, исхудавшего, с осунувшимся лицом и синяками под глазами. Не хотелось бы в шестнадцать лет стать седым, но еще парочка таких встреч и я точно поседею. Мне однозначно нужна помощь. Это все ненормально. Видимо, я очень болен. И если ради своего спокойствия мне надо лечь в дурдом, то так тому и быть.

Я неуверенной походкой, но с твердым намерением направился в комнату матери.

Она не спала, а прямо сидела на кровати, отстраненно глядя перед собой, слегка покачивалась из стороны в сторону. Я не стал включать свет, чтобы она не видела моего лица.

— Сашенька? — ее голос звучал тихо и печально, — я что-то слышала. С тобой все в порядке?

— Нет.

— Что случилось?

— Я… не знаю.

Я рассказал ей все, ничего не скрывая. Она слушала внимательно, обнимала меня, иногда тихонько всхлипывала, а потом неожиданно твердо заявила:

— Глупости это все. Тебе просто показалось. И не пропадал ты никуда по ночам, я постоянно захожу к тебе в комнату, проверяю.

— Проверяешь? — я не мог поверить ее словам и совсем запутался.

— Ты последнее время странно себе ведешь, я подумала, ты употребляешь наркотики. Вот и присматриваю за тобой. А двери я на ночь закрываю на дополнительный замок, ты просто не мог выйти. Тебе просто показалось.

Она говорила все так же тихо, словно уговаривала, но не меня, а себя.

— Мам, какие наркотики? Какой замок? Я точно помню, как возвращался среди ночи домой!

Я запаниковал. Что-то было не так, и я подсознательно это понимал, но разум отказывался делать логические выводы.

— Нет. Я уверенна. Ты абсолютно здоров, а это лишь плохой сон.

Голос мамы все так же был тих, спокоен, и от этого мне становилось еще страшней. И она не смотрела на меня. Не выдержав, я наклонился к ее лицу, заглянул в глаза и в панике отпрянул.

Я точно сошел с ума.

Тропа Бесконечности

— Мы ждем тебя уже целую вечность, — проворчал Критика, загребая костер пылью и отряхивая одежду, — Стоило поторопиться, иначе в следующий раз мы тебя ждать не будем.

— Странно слышать от тебя о вечности, учитывая, что сейчас ты существуешь вне времени. А мне, в отличие от тебя, и кушать надо, и за квартиру платить. Да и до остальных земных благ я отношусь весьма положительно…

Спор сам собой утих, когда к ним подошла их Хранительница. Сегодня она было особенно бледная, молчаливая и даже надела маску, что говорило о серьезности задуманного ею дела. Золотые локоны рассыпались по плечам, а на бледном лице ярким, вызывающим пятном выделялась маска, закрывающая глаза.

— Хранитель… — забеспокоился Ловец, с тобой все в порядке? Почему ты снова её надела?

— Баланс нарушен. Слишком много вмешательств и слишком много душ погибло, — грустно ответила девушка, — Я должна что-то сделать. Я хочу хоть что-нибудь сделать, но не могу. Не сейчас. Он должен дойти до грани, и тогда ничто меня не остановит.

— Как долго нам еще ждать? — деловито поинтересовался Критика.

— Парень уже и так на пределе. Его тело не выдержит.

— Хранитель говорит не о мальчишке, — возразил Критика спокойно, — Мальчишка лишь сосуд, незначительная песчинка. Что значит его ничтожная жизнь в масштабе вселенной?

— Но если мы все оставим как есть, его душа не сможет отправиться на перерождение! Ты познал вечную жизнь, но понимаешь ли ты что такое вечная смерть?

Ловец отшатнулся от своего товарища как от прокаженного. Когда он согласился служить Хранителю, он знал, что придется принимать сложные решения, знал, что все эти жертвы необходимы для баланса, равновесия. Но не думал, что их человеческие жизни настолько безразличны этим существам. Впервые он пожалел, что вошел в этот мир. Парень закрыл лицо руками, пораженный до глубины души.

Вдруг его плеча коснулись теплые ладони.

— Я всегда знала, что ты особенный, Ловец. У тебя доброе сердце, поэтому я и выбрала тебя. Мы действительно не можем помочь никому из живых. Мы — это я Критика. А ты можешь.

Столица. Квартира Натальи Горской.

Вернувшись домой и едва успев захлопнуть за собой дверь, Наталья радостно взвизгнула, даже исполнила несколько танцевальных па.