Добавить в моё избранное
186 мин, 49 сек 5975
Или некое ритуальное самоубийство? Наличие яда могло бы объяснить странное состояние тела.
— На самоубийство не похоже. Чем они себя резали? Здесь нет никаких острых предметов. Похоже, они сами сюда пришли. Но кто их тут закрыл? Входная дверь выглядела так, словно ее закрыли как минимум лет тридцать назад. Как они вообще тут оказались? Не через вентиляцию же просочились? Надеюсь, экспертиза найдет яд, и это хоть немного прояснит ситуацию. В противном случае я не знаю, как объяснить их состояние.
Впервые за время работы Горская увидела своего начальника таким растерянным.
— А зеркало?
— Обычное старинное зеркало. Никаких отпечатков — уже проверили. Не представляю, как все это связано. Но судя по отсутствию пыли на нем, здесь оно появилось недавно. Можно предположить, что попало оно сюда вместе с ними. Или они сами его принесли. Правда, опять не ясно, куда делись отпечатки. Ладно, заканчивай тут побыстрей и поедем, а то я уже провонял до мозга костей. Меня жена на порог дома с таким амбре не пустит. А думать будем в офисе под приятную музычку и с бодрящим кофе…
Горская включила фотоаппарат и не спеша сфотографировала все углы помещения, пол и даже потолок, со всех сторон сняла лежащие тела, что «таяли» все сильней, и под ними натекла здоровая мутная лужа. Лица умерших оставались нетронутыми, и были словно восковые; чистые, без пелены глаза широко и удивленно раскрыты, но закрыть их девушка не рискнула.
Особое внимание уделила зеркалу, сделав с десяток фотографий разного ракурса, и только потом покинула помещение.
Туда сразу заскочили изнывающие от скуки санитары в защитных костюмах и неся в руках совки и ведра. Представив, что сейчас там будет происходить, Горская все же не выдержала, и едва успев стянуть маску освободила желудок не только от обеда, но, наверное, даже от вчерашнего ужина. Как ни странно, стало немного легче, хотя сочувствующие взгляды присутствующих радости и уважения не добавили.
Марченко подошел к девушке, держа в одной руке бутылку с водой, в другой — белый медицинский халат, одолженный у санитаров. Сам он уже переоделся в старые спортивные штаны, и смешную футболку с Микки Маусом.
— Переоденься, а свои вещи сложи в пакет, иначе машина так провоняет, что не поможет никакая химчистка. И давай быстрее, у нас еще много работы.
Конец сентября 2015. Молнегорск.
Где-то все дороги ведут в Рим, в моем же родном городе они, абсолютно все, упираются в глухую бетонную стену высотой примерно в два этажа. Она почти до половины высоты расписана кривым граффити различной степени похабности и бессмыслицы, и среди молодежи города считается центром реализации творческих порывов. Обычно в таких местах располагаются живописные парки с коваными лавочками и аккуратными газонами, симпатичные магазинчики с зеркальными витринами, кинотеатры или забегаловки с фаст-фудом на худой конец. У нас же высокая бетонная ограда, скрывающая за собой старый заброшенный район, в безнадежно аварийном состоянии. Настолько безнадежном, что власти сочли более рентабельным оградить опасную зону бетонной стеной, чем уничтожать. А вокруг нее продолжить развивать новые районы.
И вот теперь Стена наша главная достопримечательность.
Тем более что с недавних пор даже среди этого аляповатого настенного творчества несостоявшихся художников стали появляться действительно интересные вещи. Чувствовалась рука настоящего райтера, который вкладывал душу в свои работы, и они словно живые, расправляли крылья, цвели сказочными цветами, расплескивали алые капли крови и жидкий огонь. Иногда человек, проходя мимо, вдруг замечал простые слова, и они, словно гром среди ясного неба, поражали глубиной мысли или наоборот, запутывали еще сильнее. Ведь можно ничего не говорить, лишь шепнуть на ушко некую мысль, а остальное ты уже додумаешь сам.
«ТВОЕ ПРИЗВАНИЕ ЗДЕСЬ», гласила одна из надписей выведенная аккуратным почерком, а совсем рядом, более старая надпись говорила: «СПАСИ МЕНЯ». И человек, сам того не осознавая, задумывался и соотносил эти слова с собой, и оглядываясь по сторонам, выискивал неизвестного художника, что смог так неожиданно проникнуть глубоко в душу.
Я был не исключением, тем более, находился в том самом романтичном возрасте, когда тонешь в поиске смысла в глупостях, в то же время напрочь игнорируя действительно важные мысли. Поддавшись меланхоличным и философским размышлениям, я садился на велосипед, и объезжал все округи в поисках новых посланий, с необычной подписью «Ловец». Творчество Ловца иногда появлялось не только на верхушке пятиметровой стены, но и в совсем необычных местах, таких как внешняя стена многоэтажки или крыша чьего-то дома, причем расположение надписи словно намекало, что для райтера вообще нет такого понятия как «недоступные места».
Когда же на Стене почти не оставалось свободного места, директор школы, где я учусь, объявлял пятничный «субботник» для старших классов.
— На самоубийство не похоже. Чем они себя резали? Здесь нет никаких острых предметов. Похоже, они сами сюда пришли. Но кто их тут закрыл? Входная дверь выглядела так, словно ее закрыли как минимум лет тридцать назад. Как они вообще тут оказались? Не через вентиляцию же просочились? Надеюсь, экспертиза найдет яд, и это хоть немного прояснит ситуацию. В противном случае я не знаю, как объяснить их состояние.
Впервые за время работы Горская увидела своего начальника таким растерянным.
— А зеркало?
— Обычное старинное зеркало. Никаких отпечатков — уже проверили. Не представляю, как все это связано. Но судя по отсутствию пыли на нем, здесь оно появилось недавно. Можно предположить, что попало оно сюда вместе с ними. Или они сами его принесли. Правда, опять не ясно, куда делись отпечатки. Ладно, заканчивай тут побыстрей и поедем, а то я уже провонял до мозга костей. Меня жена на порог дома с таким амбре не пустит. А думать будем в офисе под приятную музычку и с бодрящим кофе…
Горская включила фотоаппарат и не спеша сфотографировала все углы помещения, пол и даже потолок, со всех сторон сняла лежащие тела, что «таяли» все сильней, и под ними натекла здоровая мутная лужа. Лица умерших оставались нетронутыми, и были словно восковые; чистые, без пелены глаза широко и удивленно раскрыты, но закрыть их девушка не рискнула.
Особое внимание уделила зеркалу, сделав с десяток фотографий разного ракурса, и только потом покинула помещение.
Туда сразу заскочили изнывающие от скуки санитары в защитных костюмах и неся в руках совки и ведра. Представив, что сейчас там будет происходить, Горская все же не выдержала, и едва успев стянуть маску освободила желудок не только от обеда, но, наверное, даже от вчерашнего ужина. Как ни странно, стало немного легче, хотя сочувствующие взгляды присутствующих радости и уважения не добавили.
Марченко подошел к девушке, держа в одной руке бутылку с водой, в другой — белый медицинский халат, одолженный у санитаров. Сам он уже переоделся в старые спортивные штаны, и смешную футболку с Микки Маусом.
— Переоденься, а свои вещи сложи в пакет, иначе машина так провоняет, что не поможет никакая химчистка. И давай быстрее, у нас еще много работы.
Конец сентября 2015. Молнегорск.
Где-то все дороги ведут в Рим, в моем же родном городе они, абсолютно все, упираются в глухую бетонную стену высотой примерно в два этажа. Она почти до половины высоты расписана кривым граффити различной степени похабности и бессмыслицы, и среди молодежи города считается центром реализации творческих порывов. Обычно в таких местах располагаются живописные парки с коваными лавочками и аккуратными газонами, симпатичные магазинчики с зеркальными витринами, кинотеатры или забегаловки с фаст-фудом на худой конец. У нас же высокая бетонная ограда, скрывающая за собой старый заброшенный район, в безнадежно аварийном состоянии. Настолько безнадежном, что власти сочли более рентабельным оградить опасную зону бетонной стеной, чем уничтожать. А вокруг нее продолжить развивать новые районы.
И вот теперь Стена наша главная достопримечательность.
Тем более что с недавних пор даже среди этого аляповатого настенного творчества несостоявшихся художников стали появляться действительно интересные вещи. Чувствовалась рука настоящего райтера, который вкладывал душу в свои работы, и они словно живые, расправляли крылья, цвели сказочными цветами, расплескивали алые капли крови и жидкий огонь. Иногда человек, проходя мимо, вдруг замечал простые слова, и они, словно гром среди ясного неба, поражали глубиной мысли или наоборот, запутывали еще сильнее. Ведь можно ничего не говорить, лишь шепнуть на ушко некую мысль, а остальное ты уже додумаешь сам.
«ТВОЕ ПРИЗВАНИЕ ЗДЕСЬ», гласила одна из надписей выведенная аккуратным почерком, а совсем рядом, более старая надпись говорила: «СПАСИ МЕНЯ». И человек, сам того не осознавая, задумывался и соотносил эти слова с собой, и оглядываясь по сторонам, выискивал неизвестного художника, что смог так неожиданно проникнуть глубоко в душу.
Я был не исключением, тем более, находился в том самом романтичном возрасте, когда тонешь в поиске смысла в глупостях, в то же время напрочь игнорируя действительно важные мысли. Поддавшись меланхоличным и философским размышлениям, я садился на велосипед, и объезжал все округи в поисках новых посланий, с необычной подписью «Ловец». Творчество Ловца иногда появлялось не только на верхушке пятиметровой стены, но и в совсем необычных местах, таких как внешняя стена многоэтажки или крыша чьего-то дома, причем расположение надписи словно намекало, что для райтера вообще нет такого понятия как «недоступные места».
Когда же на Стене почти не оставалось свободного места, директор школы, где я учусь, объявлял пятничный «субботник» для старших классов.
Страница
5 из 52
5 из 52
