Добавить в моё избранное
186 мин, 49 сек 6025
Психиатрическое отделение.
— Как ты себя чувствуешь?
Марченко чувствовал себя неловко. Несмотря на прямой вопрос, обычно вежливая и веселая помощница даже не повернула головы в его сторону, и продолжила отрешенно смотреть в окно.
— Наташа? — тихо позвал он.
— А вы как думаете? — так же тихо ответила девушка. Голос ее немного дрожал, но по сравнению с первым временем звучал вполне твердо. — Я уже сколько тут нахожусь? Словно сумасшедшую в психушку запихнули. Никто мне не верит.
— Глупая. Я тебе верю. Как тут не поверишь… — Марченко мельком взглянул на абсолютно белые волосы своей помощницы и поежился. Потом перевел взгляд на завешенное курткой зеркало. Словно в доме с покойником. Жуть какая. Это что же должен пережить человек, чтобы вмиг поседеть?
— И не надо на меня обижаться. Это очень хорошая лечебница, тут не только психов держат, а и вполне себе адекватных людей, что пережили сильный стресс или горе. Моя Верочка тоже тут лежала, после смерти матери, ты же ее видела, разве она на психа похожа?
— Нет… Но мне бы хотелось сразу приступить к работе, а не валяться тут без дела.
Ну конечно. К работе. Состояние, в котором Наталью нашли никак не соответствовало адекватному. Там вообще ничего не выглядело адекватно, начиная с открытой настежь двери, дикому холоду в комнате и разбитыми по всему дому зеркалами.
Звонок в тот вечер раздался внезапно. Марченко уже ехал домой и мог думать лишь о том, как он, наконец, сможет поужинать. Но смутно знакомый мужской голос в телефоне велел ехать домой к Наталье, причем срочно. Сперва это показалось розыгрышем, тем более что на том конце трубку сразу бросили, но некое тревожное чувство не дало проигнорировать сообщение. Недолго думая, Марченко развернул машину и рванул на адрес помощницы, благо было не далеко ехать.
Дверь в ее квартиру стояла открытой. За дверным проемом, казалось, стояли могильный холод и тьма. Чувство тревоги усилилось, и следователь машинально потянулся к кобуре за пистолетом. Но в квартире он не обнаружил никого постороннего, да и Наталью не сразу смог найти. Пока он с ужасом рассматривал погром в ее кабинете, трусливо включив везде свет, пока искал саму хозяйку и ежился от дикого холода, то сам едва не поседел. Больше всего он боялся услышать тот самый запах, который мог означать лишь одно — его помощница, красивая молодая девушка, окажется мертвой. И санитарам придется собирать ее тело в тазик.
Девушка обнаружилась в своей спальне, за кроватью. Поэтому он и не сразу увидел ее. Лицо было белее снега, и такие же белые волосы. У Марченко зашевелились волосы на голове. Заглянув в лицо Натальи он увидел неестественно расширенные зрачки, от чего ее глаза выделялись черными провалами на полотняном лице. Это было так жутко, что он не сразу смог совладать с эмоциями.
Привести девушку в чувство не удалось. Она лишь бормотала «Не смотри на него… Не смотри… Не смотри»…. Не сразу это удалось и врачам в больнице. Но когда она пришла в себя, то внезапно впала в истерику, пытаясь разбить висящее на стене зеркало. Догадливый врач моментально завесил его, и девушка сразу успокоилась. И через несколько дней к ней стали пускать посетителей.
— Я действительно в порядке, Игорь Сергеевич. Хотя здешняя обстановка меня сильно удручает.
— Хочешь вернуться домой? — решил ударить по больному месту Марченко и заодно прощупать, как она отреагирует. Ведь дома с ней произошло нечто страшное, вполне естественно, что она будет бояться вернуться. Тем более что до сих пор она никому не рассказала, что там произошло на самом деле. Ни психологи, ни родня, не узнали ничего. А следователь, честно говоря, побаивался поднимать эту тему, хотя и сгорал от любопытства, как бы цинично это не звучало.
Девушка вздрогнула и накрутила прядь волос на палец, рассматривая ее.
— Да. Домой.
— Не боишься?
— Боюсь. Но не так сильно как раньше. И я должна найти ответы. Вы ведь тоже искали, не так ли? Расскажите мне! А я расскажу все, что помню. Но при условии, что все останется между нами, без всех этих психиатров и психологов и прочих докторишек. Договорились?
Она была так серьезно настроена, что пришлось согласиться. Конечно, Марченко в любой момент мог изменить свое решение и рассказать все врачам, но это бы значило навсегда потерять доверие помощницы. А он уже к ней привык и считал важной. Она была смекалиста, весела, и всегда доводила дела до конца. А это просто невероятно полезное качество в характере любого человека, а в их работе и подавно.
Поэтому он рассказал ей, что знал. В официальной версии происшествия у Горской произошел банальный нервный срыв, от переутомления и хронического недосыпания, поэтому в ее квартире обыск не производился. Но Марченко не поленился и приезжал туда несколько раз. Он аккуратно, стараясь ничего не сдвинуть и не нарушить, наматывал круги по квартире в попытке воссоздать картину происходящего.
— Как ты себя чувствуешь?
Марченко чувствовал себя неловко. Несмотря на прямой вопрос, обычно вежливая и веселая помощница даже не повернула головы в его сторону, и продолжила отрешенно смотреть в окно.
— Наташа? — тихо позвал он.
— А вы как думаете? — так же тихо ответила девушка. Голос ее немного дрожал, но по сравнению с первым временем звучал вполне твердо. — Я уже сколько тут нахожусь? Словно сумасшедшую в психушку запихнули. Никто мне не верит.
— Глупая. Я тебе верю. Как тут не поверишь… — Марченко мельком взглянул на абсолютно белые волосы своей помощницы и поежился. Потом перевел взгляд на завешенное курткой зеркало. Словно в доме с покойником. Жуть какая. Это что же должен пережить человек, чтобы вмиг поседеть?
— И не надо на меня обижаться. Это очень хорошая лечебница, тут не только психов держат, а и вполне себе адекватных людей, что пережили сильный стресс или горе. Моя Верочка тоже тут лежала, после смерти матери, ты же ее видела, разве она на психа похожа?
— Нет… Но мне бы хотелось сразу приступить к работе, а не валяться тут без дела.
Ну конечно. К работе. Состояние, в котором Наталью нашли никак не соответствовало адекватному. Там вообще ничего не выглядело адекватно, начиная с открытой настежь двери, дикому холоду в комнате и разбитыми по всему дому зеркалами.
Звонок в тот вечер раздался внезапно. Марченко уже ехал домой и мог думать лишь о том, как он, наконец, сможет поужинать. Но смутно знакомый мужской голос в телефоне велел ехать домой к Наталье, причем срочно. Сперва это показалось розыгрышем, тем более что на том конце трубку сразу бросили, но некое тревожное чувство не дало проигнорировать сообщение. Недолго думая, Марченко развернул машину и рванул на адрес помощницы, благо было не далеко ехать.
Дверь в ее квартиру стояла открытой. За дверным проемом, казалось, стояли могильный холод и тьма. Чувство тревоги усилилось, и следователь машинально потянулся к кобуре за пистолетом. Но в квартире он не обнаружил никого постороннего, да и Наталью не сразу смог найти. Пока он с ужасом рассматривал погром в ее кабинете, трусливо включив везде свет, пока искал саму хозяйку и ежился от дикого холода, то сам едва не поседел. Больше всего он боялся услышать тот самый запах, который мог означать лишь одно — его помощница, красивая молодая девушка, окажется мертвой. И санитарам придется собирать ее тело в тазик.
Девушка обнаружилась в своей спальне, за кроватью. Поэтому он и не сразу увидел ее. Лицо было белее снега, и такие же белые волосы. У Марченко зашевелились волосы на голове. Заглянув в лицо Натальи он увидел неестественно расширенные зрачки, от чего ее глаза выделялись черными провалами на полотняном лице. Это было так жутко, что он не сразу смог совладать с эмоциями.
Привести девушку в чувство не удалось. Она лишь бормотала «Не смотри на него… Не смотри… Не смотри»…. Не сразу это удалось и врачам в больнице. Но когда она пришла в себя, то внезапно впала в истерику, пытаясь разбить висящее на стене зеркало. Догадливый врач моментально завесил его, и девушка сразу успокоилась. И через несколько дней к ней стали пускать посетителей.
— Я действительно в порядке, Игорь Сергеевич. Хотя здешняя обстановка меня сильно удручает.
— Хочешь вернуться домой? — решил ударить по больному месту Марченко и заодно прощупать, как она отреагирует. Ведь дома с ней произошло нечто страшное, вполне естественно, что она будет бояться вернуться. Тем более что до сих пор она никому не рассказала, что там произошло на самом деле. Ни психологи, ни родня, не узнали ничего. А следователь, честно говоря, побаивался поднимать эту тему, хотя и сгорал от любопытства, как бы цинично это не звучало.
Девушка вздрогнула и накрутила прядь волос на палец, рассматривая ее.
— Да. Домой.
— Не боишься?
— Боюсь. Но не так сильно как раньше. И я должна найти ответы. Вы ведь тоже искали, не так ли? Расскажите мне! А я расскажу все, что помню. Но при условии, что все останется между нами, без всех этих психиатров и психологов и прочих докторишек. Договорились?
Она была так серьезно настроена, что пришлось согласиться. Конечно, Марченко в любой момент мог изменить свое решение и рассказать все врачам, но это бы значило навсегда потерять доверие помощницы. А он уже к ней привык и считал важной. Она была смекалиста, весела, и всегда доводила дела до конца. А это просто невероятно полезное качество в характере любого человека, а в их работе и подавно.
Поэтому он рассказал ей, что знал. В официальной версии происшествия у Горской произошел банальный нервный срыв, от переутомления и хронического недосыпания, поэтому в ее квартире обыск не производился. Но Марченко не поленился и приезжал туда несколько раз. Он аккуратно, стараясь ничего не сдвинуть и не нарушить, наматывал круги по квартире в попытке воссоздать картину происходящего.
Страница
51 из 52
51 из 52
