183 мин, 18 сек 3694
А то сломает хрупкую железяку ненароком.
— Да не, мелочи. Я уже привыкать начал к роли боксерской груши. Ты за то меня прости, что про папу с мамой сказал тогда в машине. Ну, тогда, с сигаретами. Ты ведь детдомовский?
— Ага. Как? Ты! Угадал!
Ваня с аппетитом впился в горячий правильный бутер. Я гарпунил одну за одной гренки. Аппетит разгорался с каждым куском все сильнее. Аномалия какая-то.
— Своим звонил в…?
— Да.
— И как?
— Пока держатся. Только…
— Только что?
— Больничка там неподалеку. Поликлиника…
— Плохо. Возьмешь себе трофейный телефон, вон стоит на зарядке. Сим-карту сам, надеюсь, поменяешь?
— А толку? У меня все равно денег на счете ни копья.
И чавкает так забавно, как будто в армии ни дня не служил и не знает, что связь — основа всего. Служил ведь, по морде видно и по наколке на ребре ладони. Я развел руками — в одной пластиковая «сиська» с пивом в другой кусок бутера и сокрушенно выдохнул. Кулаками махать — это мы можем, а головным мозгом думать, когда начнем? Опять мне за всех отдуваться?
— Значит, тебе будут звонить, а ты нет. Захочешь звякнуть в службу «секс по телефону» или еще куда, поднимешься ко мне. Но можешь пошукать баланс в чужих «симках» — все равно на блокировку щас никто не ставит. Чай будешь?
Ваня — он же непьющий ко всем своим недостаткам, а бутеры моего производства лучше всего запивать, если не темным ледяным пивом, то горячим крепким черным чаем. Или кофе. Ваня выбрал чай. Когда закипела, благодаря все тому же чудо-электричеству вода, подоспела вторая партия бутербродов. Ванин брак пошел в дело, восстановленный и дополненный щедрой рукой матерого бутербродных дел мастера. Не пропадать же добру, тем более еще двоих приблудных ему кормить. А микроволновки-то у него и нету.
Пока Иван расправлялся с остатками яичницы, я подобрал ему телефон попроще, но с полностью заряженной батареей. Рядом положил рацию, отобранную у курсанта.
— Вот. Надо бы разобраться, да послушать, чего в городе происходит. На самом деле. А то у меня вчера мозгов хватило выключить, чтобы спать не мешала. И все.
Ваня кивнул. Что-то уж слишком часто в музыку большого города вплетались звуки выстрелов и сирен.
— Откуда? — Не сказать, чтобы Ваня напрягся, но очевидно мой рейтинг доверия опять стремительно упал ближе к плинтусу.
— Да оттуда же откуда и вот это. — С этими словами извлек из-за дивана и положил на стол АКСУ с пристегнутым рожком и ПММ. Оба ствола разряжены, в чем огорошенный собеседник поспешил убедиться самолично.
Ваня красноречиво помолчал, пытаясь поймать мой бегающий взгляд. Я почесал свежеподстриженный ежик волос, полюбовался на поцарапанные непонятно где пальцы и поведал ему, что вчера за мной приходила группа товарищей, чтобы узнать нечто важное на тему внезапной гибели другой группы своих товарищей. Поскольку я случайно засвидетельствовал финал карьеры трех хранителей правопорядка при весьма необычных обстоятельствах. Но вышло так, что и эту группу постигла печальная участь. Один погиб от рук — точнее зубов — зомби и украшает собой двор. Второй, предварительно застрелив мертвого, но подвижного товарища, сбежал с укусом в ближайшую медсанчасть, а третьего я практически спас от участия в мясорубке, но потом сам прогнал на пинках, изъяв оружие во избежание эскалации напряженности.
— Если бы я утром знал, какая ты сволочь! — Ноздри Ивана раздувались, под кожей скул катались желваки. — Надо было утром мне сразу к своим ехать!
— Так-так, выдохни, мужик, выдохни. Не мы такие — жизнь такая. — Меня не покидало ощущение, что я встал на неверную дорожку, рассказав правильному парню часть правды. Полуправда бывает еще хуже лжи. — Я, правда, никого из них не убивал. Вся моя вина, что оказался не в том месте, не в то время. Все! Я просто очень хотел жить, а они тупо выполняли приказ. Ты пойми, я не гад ползучий, я простой человек! Весь мир рушится, а мы выясняем глупости: кто прав, а кто виноват перед законом уже рухнувшего государства! Кто жив, тот и прав, понимаешь?
— Не понимаю.
— Вот и иди с богом, телефоном, рацией и моим трофейным пистолетом. Подыши чуток.
Набыченный здоровяк встал, потоптался, толи, собираясь меня поблагодарить за хлеб-соль, толи послать на хер уже окончательно и бесповоротно.
— Стой, стрелять буду! Шутка… — протянул задумчивому до полной окаменелости лица Ивану визитку — Вот мой номер. Звони, если вдруг что. На, вот бутеры своим голодайкам забыл.
Выпроводив Ваню с пакетом добра кормить его новых домашних питомцев, я честным образом повалялся на диване минут пять. Нахлынули нехорошие мысли. Вот, мол, негодяй, двух человеков смертным боем убил, как тебе, подонок, не стыдно яичницу пивом запивать лежа на диване — сделала пробный наскок совесть.
— Да не, мелочи. Я уже привыкать начал к роли боксерской груши. Ты за то меня прости, что про папу с мамой сказал тогда в машине. Ну, тогда, с сигаретами. Ты ведь детдомовский?
— Ага. Как? Ты! Угадал!
Ваня с аппетитом впился в горячий правильный бутер. Я гарпунил одну за одной гренки. Аппетит разгорался с каждым куском все сильнее. Аномалия какая-то.
— Своим звонил в…?
— Да.
— И как?
— Пока держатся. Только…
— Только что?
— Больничка там неподалеку. Поликлиника…
— Плохо. Возьмешь себе трофейный телефон, вон стоит на зарядке. Сим-карту сам, надеюсь, поменяешь?
— А толку? У меня все равно денег на счете ни копья.
И чавкает так забавно, как будто в армии ни дня не служил и не знает, что связь — основа всего. Служил ведь, по морде видно и по наколке на ребре ладони. Я развел руками — в одной пластиковая «сиська» с пивом в другой кусок бутера и сокрушенно выдохнул. Кулаками махать — это мы можем, а головным мозгом думать, когда начнем? Опять мне за всех отдуваться?
— Значит, тебе будут звонить, а ты нет. Захочешь звякнуть в службу «секс по телефону» или еще куда, поднимешься ко мне. Но можешь пошукать баланс в чужих «симках» — все равно на блокировку щас никто не ставит. Чай будешь?
Ваня — он же непьющий ко всем своим недостаткам, а бутеры моего производства лучше всего запивать, если не темным ледяным пивом, то горячим крепким черным чаем. Или кофе. Ваня выбрал чай. Когда закипела, благодаря все тому же чудо-электричеству вода, подоспела вторая партия бутербродов. Ванин брак пошел в дело, восстановленный и дополненный щедрой рукой матерого бутербродных дел мастера. Не пропадать же добру, тем более еще двоих приблудных ему кормить. А микроволновки-то у него и нету.
Пока Иван расправлялся с остатками яичницы, я подобрал ему телефон попроще, но с полностью заряженной батареей. Рядом положил рацию, отобранную у курсанта.
— Вот. Надо бы разобраться, да послушать, чего в городе происходит. На самом деле. А то у меня вчера мозгов хватило выключить, чтобы спать не мешала. И все.
Ваня кивнул. Что-то уж слишком часто в музыку большого города вплетались звуки выстрелов и сирен.
— Откуда? — Не сказать, чтобы Ваня напрягся, но очевидно мой рейтинг доверия опять стремительно упал ближе к плинтусу.
— Да оттуда же откуда и вот это. — С этими словами извлек из-за дивана и положил на стол АКСУ с пристегнутым рожком и ПММ. Оба ствола разряжены, в чем огорошенный собеседник поспешил убедиться самолично.
Ваня красноречиво помолчал, пытаясь поймать мой бегающий взгляд. Я почесал свежеподстриженный ежик волос, полюбовался на поцарапанные непонятно где пальцы и поведал ему, что вчера за мной приходила группа товарищей, чтобы узнать нечто важное на тему внезапной гибели другой группы своих товарищей. Поскольку я случайно засвидетельствовал финал карьеры трех хранителей правопорядка при весьма необычных обстоятельствах. Но вышло так, что и эту группу постигла печальная участь. Один погиб от рук — точнее зубов — зомби и украшает собой двор. Второй, предварительно застрелив мертвого, но подвижного товарища, сбежал с укусом в ближайшую медсанчасть, а третьего я практически спас от участия в мясорубке, но потом сам прогнал на пинках, изъяв оружие во избежание эскалации напряженности.
— Если бы я утром знал, какая ты сволочь! — Ноздри Ивана раздувались, под кожей скул катались желваки. — Надо было утром мне сразу к своим ехать!
— Так-так, выдохни, мужик, выдохни. Не мы такие — жизнь такая. — Меня не покидало ощущение, что я встал на неверную дорожку, рассказав правильному парню часть правды. Полуправда бывает еще хуже лжи. — Я, правда, никого из них не убивал. Вся моя вина, что оказался не в том месте, не в то время. Все! Я просто очень хотел жить, а они тупо выполняли приказ. Ты пойми, я не гад ползучий, я простой человек! Весь мир рушится, а мы выясняем глупости: кто прав, а кто виноват перед законом уже рухнувшего государства! Кто жив, тот и прав, понимаешь?
— Не понимаю.
— Вот и иди с богом, телефоном, рацией и моим трофейным пистолетом. Подыши чуток.
Набыченный здоровяк встал, потоптался, толи, собираясь меня поблагодарить за хлеб-соль, толи послать на хер уже окончательно и бесповоротно.
— Стой, стрелять буду! Шутка… — протянул задумчивому до полной окаменелости лица Ивану визитку — Вот мой номер. Звони, если вдруг что. На, вот бутеры своим голодайкам забыл.
Выпроводив Ваню с пакетом добра кормить его новых домашних питомцев, я честным образом повалялся на диване минут пять. Нахлынули нехорошие мысли. Вот, мол, негодяй, двух человеков смертным боем убил, как тебе, подонок, не стыдно яичницу пивом запивать лежа на диване — сделала пробный наскок совесть.
Страница
40 из 51
40 из 51