Добавить в моё избранное
183 мин, 18 сек 3703
Обратившиеся студентки пахли -то поприятнее. Ну, ладно, подкололи гражданского шпака и будет вам.
— Та-ащь гвардии прапорщик! — Крикнул мордатый узкоглазый боец. — Рота, па-адъем!
«Труп» слегка ожил, завозился, проворчал что-то вроде «Пашли нах-х щ-щанки!» и звучно испортил воздух. Этим вся активность тушки исчерпалась. «Щенки» встретили заявление старшего по званию радостным гоготом. Сама собой припомнилась фраза из кинофильма «ДМБ»: « … проказник прапор пердел с верхней полки»….
— Это прапор наш, Зубов Петр Федорович. — Просмеявшись, запоздало пояснил Василий. — Хороший мужик. Вот везу его в Калачинск, у него там тетка живет. Двинули мы сегодня по домам, ну и его не бросать же его одного в каптерке?
— Русские на войне своих не бросают! — Процитировал еще один душевный фильм все тот мордатый-узкоглазый встревала. Все щеки в угрях. А еще кривоногий и широкоплечий. По виду явный казах. А может и якут. Тут и меня на смех пробило. Хохот легко и непринужденно перешел в рыдание. Сказалось нервное напряжение от зачистки Медакадемии. В обнимку с верным «Ижаком» я присел у переднего колеса грязной маршрутки. А потом чудесным образом обнаружил себя в кузове «Газ-66»…
Ваня не растерялся. Пока я размазывал по лицу грязные слезы, парень закончил переговорный процесс с верхушкой дезертиров. Ребята согласились продать один АК-74, пару ПМ и немного патронов к ним всего за двадцать пять тысяч рублей. Водила «Газели» — с виду натуральный «махновец» — камуфляжные штаны, шапка-пидорка, «Аляска», кроссовки, патронташ и охотничий нож — выразил желание расстаться с одноствольным Иж-18, ибо родной брательник-дезертир обеспечил его «Калашом» с боекомплектом. Ружье с почти полным патронташем обошлось нам еще в семь с половиной тысяч. Практически даром, учитывая хорошее состояние и обстоятельства. Тем более под 12 калибр у нас пока все боевые и такие гладкие-гладкие стволы получаются, а это для будущего отряда очень хорошо в смысле обеспечения. Стволами запасались с подачи того же Ивана, которого одолела страсть к коллекционированию. Лично мне бы для полного счастья хватило в дополнение к своему ружью и уберпушке одного автоматика. И патронов к нему да побольше! Вот с ними, родимыми, дела обстояли более чем хреново. Пээмовских нам продали сотню штук, и 5,45-мм две сотни. Ни «Газель», ни «Газ» от цинков с патронами не проседали. Ваня спросил про гранаты, но «самоходы» клялись и божились, что гранаты за время службы видели только на плакатах. Если что и было, то последний из офицеров мог забрать. Прежде, чем солдат предоставили самим себе, отцы-командиры ополовинили ружпарк. Почему не забрали все, для меня осталось такой же военной тайной, как и то, какую часть бойцы самовольно оставили…
Честная компания выгрузилась у подъезда, где столпились дюжины две спасенных студенток. Один из солдатиков тут же стал центром внимания: обходил куривших девушек, показывал сумку, фотографию, опять выкликал свою Ленку, как и в заваленной телами Медакадемии. Мы спешили убраться из темных продымленных и провонявших кровью коридоров, а этого упертого чудака пришлось пинками отгонять от найденного по рингтону в каком-то углу окровавленного мобильника.
Помимо денег я притащил два литровых пузыря водки, пару полторашек с пивом и пакет закуски — обмыть сделку и отблагодарить парней за спасение горе-спасателей. Беглый осмотр салона показал, что продуктами и алкоголем дезертиры разбогатеть не успели, похоже парни рванули к Медакадемии прямо из части. Подружки дозвонились, изложили свою беду, а в части не случалось ни одного офицера со вчерашнего дня. А по пути уже решили обратно в казарму не возвращаться.
В голове находчивого менеджера закрутились шестеренки. А антикризисный управляющий взял, да и наложил вето на слив информации относительно одного магазинчика пока что не разграбленного с вероятностью в 90%. За стволы им, конечно, мегареспект и гиперуважуха, но персонажи на наших подмостках они эпизодические, а насчет покушать мы сами не дураки. Это вам понятно, господин Дураков?
Под восторженные крики солдат водка полилась по стаканчикам, на свет появилась впопыхах нарубленная колбаса, хлеб, сыр. Чпокнула крышкой банка маринованных корнишонов. На запах и веселую шумиху из маршрутной «Газели» выполз прапор на нетвердых ногах и, запнувшись о ступеньку, упал на асфальт.
С ружьями крест накрест за спиной и солдатским вещмешком с патронами левой руке, я приподнял пьянчугу правой за шкирку. Солдаты, мешая друг-дружке, бросились наперегонки помогать матерящемуся мужику обрести подобающее положение. Такой же потертый жизнью, как и его бушлат, прапорщик совсем не походил кинопрапора Шматько. Просто усталый выпивоха годов сорока с полуседой головой и прокуренными усами на морщинистом лице. И за что ему такая уважуха от солдатиков?
— Кто такой? Как сюда попал?! — Прапорщик обозрел всего меня мутным глазом.
— Та-ащь гвардии прапорщик! — Крикнул мордатый узкоглазый боец. — Рота, па-адъем!
«Труп» слегка ожил, завозился, проворчал что-то вроде «Пашли нах-х щ-щанки!» и звучно испортил воздух. Этим вся активность тушки исчерпалась. «Щенки» встретили заявление старшего по званию радостным гоготом. Сама собой припомнилась фраза из кинофильма «ДМБ»: « … проказник прапор пердел с верхней полки»….
— Это прапор наш, Зубов Петр Федорович. — Просмеявшись, запоздало пояснил Василий. — Хороший мужик. Вот везу его в Калачинск, у него там тетка живет. Двинули мы сегодня по домам, ну и его не бросать же его одного в каптерке?
— Русские на войне своих не бросают! — Процитировал еще один душевный фильм все тот мордатый-узкоглазый встревала. Все щеки в угрях. А еще кривоногий и широкоплечий. По виду явный казах. А может и якут. Тут и меня на смех пробило. Хохот легко и непринужденно перешел в рыдание. Сказалось нервное напряжение от зачистки Медакадемии. В обнимку с верным «Ижаком» я присел у переднего колеса грязной маршрутки. А потом чудесным образом обнаружил себя в кузове «Газ-66»…
Ваня не растерялся. Пока я размазывал по лицу грязные слезы, парень закончил переговорный процесс с верхушкой дезертиров. Ребята согласились продать один АК-74, пару ПМ и немного патронов к ним всего за двадцать пять тысяч рублей. Водила «Газели» — с виду натуральный «махновец» — камуфляжные штаны, шапка-пидорка, «Аляска», кроссовки, патронташ и охотничий нож — выразил желание расстаться с одноствольным Иж-18, ибо родной брательник-дезертир обеспечил его «Калашом» с боекомплектом. Ружье с почти полным патронташем обошлось нам еще в семь с половиной тысяч. Практически даром, учитывая хорошее состояние и обстоятельства. Тем более под 12 калибр у нас пока все боевые и такие гладкие-гладкие стволы получаются, а это для будущего отряда очень хорошо в смысле обеспечения. Стволами запасались с подачи того же Ивана, которого одолела страсть к коллекционированию. Лично мне бы для полного счастья хватило в дополнение к своему ружью и уберпушке одного автоматика. И патронов к нему да побольше! Вот с ними, родимыми, дела обстояли более чем хреново. Пээмовских нам продали сотню штук, и 5,45-мм две сотни. Ни «Газель», ни «Газ» от цинков с патронами не проседали. Ваня спросил про гранаты, но «самоходы» клялись и божились, что гранаты за время службы видели только на плакатах. Если что и было, то последний из офицеров мог забрать. Прежде, чем солдат предоставили самим себе, отцы-командиры ополовинили ружпарк. Почему не забрали все, для меня осталось такой же военной тайной, как и то, какую часть бойцы самовольно оставили…
Честная компания выгрузилась у подъезда, где столпились дюжины две спасенных студенток. Один из солдатиков тут же стал центром внимания: обходил куривших девушек, показывал сумку, фотографию, опять выкликал свою Ленку, как и в заваленной телами Медакадемии. Мы спешили убраться из темных продымленных и провонявших кровью коридоров, а этого упертого чудака пришлось пинками отгонять от найденного по рингтону в каком-то углу окровавленного мобильника.
Помимо денег я притащил два литровых пузыря водки, пару полторашек с пивом и пакет закуски — обмыть сделку и отблагодарить парней за спасение горе-спасателей. Беглый осмотр салона показал, что продуктами и алкоголем дезертиры разбогатеть не успели, похоже парни рванули к Медакадемии прямо из части. Подружки дозвонились, изложили свою беду, а в части не случалось ни одного офицера со вчерашнего дня. А по пути уже решили обратно в казарму не возвращаться.
В голове находчивого менеджера закрутились шестеренки. А антикризисный управляющий взял, да и наложил вето на слив информации относительно одного магазинчика пока что не разграбленного с вероятностью в 90%. За стволы им, конечно, мегареспект и гиперуважуха, но персонажи на наших подмостках они эпизодические, а насчет покушать мы сами не дураки. Это вам понятно, господин Дураков?
Под восторженные крики солдат водка полилась по стаканчикам, на свет появилась впопыхах нарубленная колбаса, хлеб, сыр. Чпокнула крышкой банка маринованных корнишонов. На запах и веселую шумиху из маршрутной «Газели» выполз прапор на нетвердых ногах и, запнувшись о ступеньку, упал на асфальт.
С ружьями крест накрест за спиной и солдатским вещмешком с патронами левой руке, я приподнял пьянчугу правой за шкирку. Солдаты, мешая друг-дружке, бросились наперегонки помогать матерящемуся мужику обрести подобающее положение. Такой же потертый жизнью, как и его бушлат, прапорщик совсем не походил кинопрапора Шматько. Просто усталый выпивоха годов сорока с полуседой головой и прокуренными усами на морщинистом лице. И за что ему такая уважуха от солдатиков?
— Кто такой? Как сюда попал?! — Прапорщик обозрел всего меня мутным глазом.
Страница
49 из 51
49 из 51
