Дневник человека

За полтора беру.

— Обижаешь, косарь восемьсот!

— Заверните в карту Омской области, пожалуйста.

— Ага, щас. Наливай, а то уйду!

— Гуляй, братва!

За углом дома бухнул выстрел. И вот мы с полупустыми стаканами и оружием в руках стоим над свежим трупом самоубийцы. Парень застрелился сидя спиной к стене. Рядом с дверью во владения сантехника сиротствовала отброшенная в отчаянии женская сумочка. Пока мы торговались, бухали, объяснялись с прапором и палили по зомби, парень переживал потерю своей ненаглядной, сожранной перекинувшимися однокурсницами. И вот оно как вышло… Господи, ну зачем?

И вот мы стояли, пришибленные этим последним штрихом, точкой в ужасном эпизоде с зачисткой Медакадемии, совершенно не зная, что делать. Ни я, ни Иван, ни тем более эти бравые пацаны девятнадцати лет отроду, ни прожженный прапор.

— Я ему и говорю, Тарас, ты чо такой потерянный? Иди с нами выпей! А он отмахнулся.

— … сообщить бы хоть родакам…

— Да нету никого у него. Кроме Ленки и не было никого.

— Точняк. Помнишь, в учебке ему отпуск давали — мать ездил хоронить.

— Все, вот и нету человека. Ради нее сюда рвался. На зачистку первым шел.

— …

— Эххх.

— Кончай базар. — Вячеслав Палыч принес из гаража кусок старого брезента. — Прибрать надо раба Божьего.

Все верно, негоже. Мента и экспедитора уже давно накрыли какой-то клеенкой и досочками так крест накрест придавили, чтобы не сдувало игривым весенним ветром. Кого-то запоздало стошнило. Толпа молчала. Ни слез, ни причитаний. Даже у наиболее любопытных из медичек. Хотя им-то откуда брать эмоции? День просидели взаперти без надежды на спасение, слушая крики заживо съедаемых в соседних аудиториях…

Ну вот, с очередным самоубийством вас, дорогой товарищ. В нынешних обстоятельствах очень частым явлением становится добровольный уход из жизни, нарушая традиционную монополию всяких декадентов, сектантов и прочих психов. Вот только покойный Тарас сделал все правильно — разнес себе выстрелом из автомата череп. Немногие граждане будут столь сознательны и обеспечены, а это пополнение для армии зомби, штурмующей наш город изнутри. Чем меньше нас, тем больше их. А может и к лучшему?

Все, приехали. «Ты стал слабым, рядовой, тебе надо принимать лекарства». Я ушел к машинам, набулькал себе полный стакан, посмотрел на жидкость и опалил пищевод.

Дезертиры засобирались — в маршрутки и «Газ» набились спасенные студентки, которым оказалось по пути. Я помог Ване дотащить весь сегодняшний хабар — помню, как прикованный к батарее пацанчик смешно умолял пустить его в туалет — и убрел в свою квартиру. Покормил кошку. А потом меня долго и упорно полоскало над унитазом. Я рыдал и выдавливал из себя струйки желчи и тягучей слюны. Затем рухнул лицом в подушку, согнав кошку с дивана.

Ворочался, сверлил глазами потолок, пока, наконец, не придумал, как победить свой психоз. Возникла мысль записывать все происшествия последних дней в виде дневника.

Но это завтра, завтра. Все завтра, твердо решил я, и усталость взяла свое. Но завтра начать мой дневник мне так и не дали. Люди. Живые и мертвые.