166 мин, 12 сек 15393
Только оказавшись в мягком глубоком кресле, я будто бы проснулся. Наверное, из-за солнечных лучей, которые били мне по глазам сквозь разомкнутые жалюзи. Я сощурился, пытаясь увидеть хозяина кабинета.
Жалюзи, щелкнув, сомкнулись. Я оглядел кабинет. Он был очень просторный, но производил впечатление какой-то музейной аскетичности. Это впечатление усиливалось предметами, висящими на голых стенах. С одной стороны несколько средневековых гравюр на черных паспарту, с другой — внушительных размеров диск ацтекского календаря, испещренный тонкой резьбой.
В кабинете нас осталось трое.
У стены на диванчике, под резным диском, устроился странный тип в водолазке, с глубоко запавшими глазами и лицом хронически больного.
Напротив меня, за громадным столом, на котором не было ничего, кроме телефона, стопки чистой бумаги и ручки, сидел хозяин кабинета. Он был тут, по видимости, самым главным. Худощавый тип в черном костюме и серой рубашке без галстука. У него была очень печальная улыбка, а голос такой, что впору шоколадные батончики рекламировать. «Густая карамель и толстый-толстый слой шоколада». Он был похож на актера с амплуа «героя-любовника», в силу возраста переквалифицировавшегося в директора похоронного бюро.
— Расскажите, пожалуйста, с самого начала, — сказал он сладким голосом. — Со знакомства с Никитой…
Немного подумав, я решил рассказать все, ничего не утаивая. Собственно, и утаивать-то было особенно нечего.
Тип с печальной улыбкой слушал меня очень внимательно, так и эдак вертел в узких пальцах рукопись, перелистывал ее, иногда ободряюще кивал мне, иногда задавал незначительные вопросы.
Второй тип, с запавшими глазами, сидел в углу, пристально пялился на меня. Молчал.
Наконец допрос закончился.
Главный встал из-за стола, медленно прошелся по кабинету взад-вперед, поглаживая подбородок. Вопросительно глянул на молчаливого типа, который продолжал сидеть в углу, пялясь на меня, как сыч.
— Все так, — голос у молчаливого был неприятный, скрипучий. — Слово в слово.
— Хорошо, спасибо. — сказал главный ласково. — Ты свободен.
Странный тип, никоим образом не выразив удивления, тихо удалился.
Главный сел в кресло, сложил пальцы замком.
— Неприятная история, Денис, — сказал он мне. — Очень неприятная. Но вы не волнуйтесь, вы пришли в нужное место. Теперь все будет хорошо.
Он говорил это таким задушевным тоном и так мягко, с легкой грустинкой, улыбался, что я почти поверил, что да. Все будет отлично.
— Стефан вам все объяснит подробнее, — добавил он.
Он сделал успокаивающий жест, ткнул в какую-то кнопку на телефоне, приложил трубку к уху.
— Да. Поговорили. Зайди ко мне.
В кабинет зашел Иштван. Вопросительно посмотрел на главного.
— Введи молодого человека в курс, — сказал тот. — Если с Никитой действительно случилась беда, понадобится замена. А он подходит вполне. Я одобряю.
Иштван кивнул, соглашаясь.
Мое мнение их совсем не интересовало.
— Вы что, типа госбезопасности? — спросил я негромко.
Они переглянулись, заливисто засмеялись, будто я очень тонко пошутил.
— Я сейчас тебе все объясню, — сказал Иштван. — Пойдем, Денис.
С того утра я стал его личным учеником.
В этом было что-то от всяких фэнтезийных фильмов про магов, рыцарей и прочее. Учитель и ученик. Горец Маклауд и Рамирес. Ну, на Кристофера Ламберта я никак не был похож, хотя в моем наставнике было что-то от Коннери.
Прошла длинная неделя. Никаких вестей о Никите не было. Зато с Иштваном мы встречались каждый день. С работы я слезно отпросился у начальника, симулировав грипп. Он поверил мне на слово, не спрашивая, конечно, никаких больничных. Черные вихри творили чудеса.
Иштван ежедневно приезжал за мной на черной лоснящейся «ауди», вез в какое-нибудь кафе, в дешевый ресторанчик или бар, или просто водил по городу. Выгуливал, короче говоря. Я задавал вопросы, он отвечал. Я пытался спорить, он объяснял. Вводил меня в курс дела, как и велел тот тип, с печальной улыбкой и сладким голосом.
Вот и теперь мы неторопливо прогуливались по набережной Москвы-реки.
Седовласый господин с благородной осанкой и изысканными манерами, и внимательно слушающий его молодой человек.
И мой последний вопрос явно озадачил седовласого господина.
Он извел меня своими проникновенными монологами, и я решил спросить напрямик «Иштван, а почему вы просто не расскажете всем остальным? Какого черта вы играете в разведчиков, а?»
Некоторое время он шел в молчании, задумчиво глядя на свои узкие начищенные туфли, ступающие по грязному тротуару.
— Видишь ли, Денис, — сказал он. — Мы, если можно так выразится, сберегаем огонь, бережно передаваемый из рук в руки с первобытных времен.
Страница
10 из 50
10 из 50