Ради перемен

В своём ритуале жрецы-инсектоиды нарушали чистоту аппарата, смазывая его полусвёрнутой кровью и отвратно пахнущей жижей, чертя в воздухе чуждые знаки острыми лапами. Словно уже свершившейся мерзости не хватало, насекомые выдернули из толпы верующих одну самку, что вопила и дёргалась в сильном желании, и подвели её к безумному механизму. Отвлечённая от соития с трупами, она принялась заводить себя сама, тря лапой в шерсти под животом, пока один из насекомоподобных драконов поднял выщербленный от старости каменный нож, и в момент её наивысшего удовольствия совершил резкий и грубый разрез от шеи до лобка. Тело самки, дёргаясь в угасающей смеси оргазма и агонии, пало на камень пола во всё возрастающую лужу собственной тёплой крови.

Эта чудовищная жертва сильно воодушевила и драконов, и их жесткокрылых предводителей, но вся религиозная драма прервалась сильным подземным толчком. Кто-то просто свалился с ног, кто-то упал по своей воле, в жесте поклонения прижимая к полу голову, согнувшиеся в немощном поклоне насекомые протянули лапы к аппарату, ритмично визжа на своём языке. А игла тем временем засияла, и к её концу понеслись волны оптических искажений. С истеричными молитвами жрецов и жужжанием мух стал смешиваться резкий писк ультразвука, который будто выцарапывал мозги через ушные раковины. Из ноздрей Варлада потекла кровь. И вдруг всё прервала абсолютная тишина. Игла вспыхнула и на секунду выдала ровный белый луч света, что упёрся прямо в небосвод.

Тишина отступала медленно под тихие причитания паствы. Звёзды на мгновение погасли, что-то затмило их в полёте. И вот — появился он. Появился подобно безумнейшему из кошмаров.