— Нет ни дня, ни ночи… Лишь слова и голоса, угасающие в пустоте. Чего же ты ждешь? Лишенный крыльев… но всегда стремящийся в высь. Протягиваешь мне раскрытую ладонь… Зачем ты зовешь меня? По чему я так скучаю? Нет ни дня, ни ночи, лишь мои слова и чужие голоса…
Добавить в моё избранное
172 мин, 37 сек 4783
Плавно отводя руку, протягивая ее к бездыханному телу, словно приглашая на танец, мужчина напевал красивую мелодию, известную лишь ему. Ему и бескровным марионеткам, танцующим с ним в такт.
Стылое и робкое на движения тело повторяло его жесты, поддаваясь красивой мелодии.
Шаг вперед и слегка назад… шаг вперед… слегка направо.
Шаг и поворот. Плавно, как бабочка, умирающая в сетях паука.
Шаг назад… слегка налево. Робко и страстно, словно последний вздох.
— Без крыльев… в вышине. Выше… Зачем ты зовешь меня? Нет ни дня… ни ночи…
Бархатный голос окутывал собой, словно утренний туман, оседающий мельчайшими каплями на коже.
Остановившись, слыша завораживающие мелодию и голос, юноша приоткрыл дверь, наблюдая через тонкий зазор мужчину, одетого в медицинский халат, испачканный кровью… и девушку, стройное тело которой покрывали швы и множество темных отметин трупных пятен; плавные жесты рук мужчины и рваные движения в попытке повторить их, словно марионетки, бездыханной и безжизненной, с лицом, похожим на кукольное; телом, старательно расшитым тонкими стежками; стеклянными глазами с увядшими розами радужки.
Слишком ужасно и прекрасно в одном мгновении.
Юноша, прикрыв рот ладонью, не мог отвести взгляда: то, что являлось трупом, вновь двигалось, стараясь воплотить увиденное в движениях мужчины.
Ошибалось… повторяло… плавно ступая.
Вновь и вновь.
Шаг вперед… и слегка назад. Поклон… прощание.
Разочарованный вздох.
Девушка упала на пол, будто никогда и не двигалась.
Поклон… слегка вперед.
Мужчина прикрыл глаза, осматривая тело, лежащее перед ним: то, что еще пару мгновений назад танцевало под мелодию, напеваемую им, и пыталось повторить каждое движение, завораживающее взгляд.
Подняв девушку с пола и положив на прозекторский стол, мужчина включил яркий свет. Подкатив к столу небольшую подставку с инструментами, он взял долото и небольшой молоток. Прикоснувшись деревянной рукояткой долота к плечу, он ударил по нему молотком, ломая кость.
Вправляя руками, исправляя.
И так с каждым суставом и сгибом: приподнимая руки, отводя их в стороны, вновь ломая, собирая и проверяя, а после вонзая под кожу небольшие булавки, соединяя разошедшиеся швы.
Закончив, он поставил на стол возле тела небольшую коробочку с косметикой. И, выбирая нужное, поправлял словно нарисованное лицо, ювелирно обводя линию губ, окрашивая их в нежно розовый; линию бровей и век.
Резко отстранившись от двери и прижавшись спиной к стене, юноша глубоко вздохнул, прогоняя из головы дурные мысли, ссылаясь на наваждение, на проделки бесов, что так любят тешиться над людьми в лунные ночи.
Переведя дыхание, он вновь встал напротив двери и, поправив темное длинное одеяние, сделал шаг вперед.
— Прошу простить за поздний визит. Я брат Луитер, посланный к вам из церкви для отпевания усопших, — переступив порог, юноша высказал все на одном дыхании, словно скороговорку, при этом тщетно пытаясь умедлить себя. Легко поклонившись, он старался не смотреть на мужчину и тело, лежавшее перед ним на столе.
— Как же вы отпеваете усопших, если даже боитесь взглянуть? — все тем же бархатным тоном спросил мужчина, обращаясь к собеседнику, который не находил покоя рукам и поэтому сжимал швы сутаны. Он знал о присутствии Луитера с первого же шага, что тот сделал в этом помещении. Его шаги были плавными, ровными и слишком беззвучными для скрипящего подо всеми пола.
— Я не боюсь… просто…
— Что?
— Я видел, как вы…
— Опустим лишнее, — оторвавшись от своего занятия, мужчина положил тонкую кисть в коробочку и закрыл ее. — Ступайте. И передайте настоятелю, что я не нуждаюсь в священниках и прочих. Я сам в состоянии прочесть молитву за упокой.
— Настоятель и владелец госпиталя отклоняют ваши возражения. Простите, но это лишь в компетенции служителей церкви, — голос Луитера стал более уверенным. Самоубеждение в том, что увиденное — лишь плод воображения, постепенно начало давать результаты.
— Что ж… уже далеко за полночь, поэтому можете приступать прямо сейчас, уверен, душа услышит вас. Сегодня удивительно тихая ночь, — улыбнувшись краем губ, мужчина указал взглядом за окно: черное полотно ночи и словно разбросанные по нему капли звезд замерли в тишине.
— Спасибо, — вновь поклонившись, Луитер подошел ближе.
Выполнение своего долга непреложно. Он весьма молод, но избрал именно этот путь, на который его всегда наставляли близкие люди.
Прикрыв тело белой тканью, аккуратно подогнув края, оставляя открытыми лицо и плечи, мужчина встал в изголовье.
— Простите, но… было бы гораздо уважительнее, если бы вы вышли. И… что вы с ней сделали? — Луитер, неуверенно открывая перед собой небольшую книгу, указал взглядом на лицо девушки и швы на ее плечах.
Стылое и робкое на движения тело повторяло его жесты, поддаваясь красивой мелодии.
Шаг вперед и слегка назад… шаг вперед… слегка направо.
Шаг и поворот. Плавно, как бабочка, умирающая в сетях паука.
Шаг назад… слегка налево. Робко и страстно, словно последний вздох.
— Без крыльев… в вышине. Выше… Зачем ты зовешь меня? Нет ни дня… ни ночи…
Бархатный голос окутывал собой, словно утренний туман, оседающий мельчайшими каплями на коже.
Остановившись, слыша завораживающие мелодию и голос, юноша приоткрыл дверь, наблюдая через тонкий зазор мужчину, одетого в медицинский халат, испачканный кровью… и девушку, стройное тело которой покрывали швы и множество темных отметин трупных пятен; плавные жесты рук мужчины и рваные движения в попытке повторить их, словно марионетки, бездыханной и безжизненной, с лицом, похожим на кукольное; телом, старательно расшитым тонкими стежками; стеклянными глазами с увядшими розами радужки.
Слишком ужасно и прекрасно в одном мгновении.
Юноша, прикрыв рот ладонью, не мог отвести взгляда: то, что являлось трупом, вновь двигалось, стараясь воплотить увиденное в движениях мужчины.
Ошибалось… повторяло… плавно ступая.
Вновь и вновь.
Шаг вперед… и слегка назад. Поклон… прощание.
Разочарованный вздох.
Девушка упала на пол, будто никогда и не двигалась.
Поклон… слегка вперед.
Мужчина прикрыл глаза, осматривая тело, лежащее перед ним: то, что еще пару мгновений назад танцевало под мелодию, напеваемую им, и пыталось повторить каждое движение, завораживающее взгляд.
Подняв девушку с пола и положив на прозекторский стол, мужчина включил яркий свет. Подкатив к столу небольшую подставку с инструментами, он взял долото и небольшой молоток. Прикоснувшись деревянной рукояткой долота к плечу, он ударил по нему молотком, ломая кость.
Вправляя руками, исправляя.
И так с каждым суставом и сгибом: приподнимая руки, отводя их в стороны, вновь ломая, собирая и проверяя, а после вонзая под кожу небольшие булавки, соединяя разошедшиеся швы.
Закончив, он поставил на стол возле тела небольшую коробочку с косметикой. И, выбирая нужное, поправлял словно нарисованное лицо, ювелирно обводя линию губ, окрашивая их в нежно розовый; линию бровей и век.
Резко отстранившись от двери и прижавшись спиной к стене, юноша глубоко вздохнул, прогоняя из головы дурные мысли, ссылаясь на наваждение, на проделки бесов, что так любят тешиться над людьми в лунные ночи.
Переведя дыхание, он вновь встал напротив двери и, поправив темное длинное одеяние, сделал шаг вперед.
— Прошу простить за поздний визит. Я брат Луитер, посланный к вам из церкви для отпевания усопших, — переступив порог, юноша высказал все на одном дыхании, словно скороговорку, при этом тщетно пытаясь умедлить себя. Легко поклонившись, он старался не смотреть на мужчину и тело, лежавшее перед ним на столе.
— Как же вы отпеваете усопших, если даже боитесь взглянуть? — все тем же бархатным тоном спросил мужчина, обращаясь к собеседнику, который не находил покоя рукам и поэтому сжимал швы сутаны. Он знал о присутствии Луитера с первого же шага, что тот сделал в этом помещении. Его шаги были плавными, ровными и слишком беззвучными для скрипящего подо всеми пола.
— Я не боюсь… просто…
— Что?
— Я видел, как вы…
— Опустим лишнее, — оторвавшись от своего занятия, мужчина положил тонкую кисть в коробочку и закрыл ее. — Ступайте. И передайте настоятелю, что я не нуждаюсь в священниках и прочих. Я сам в состоянии прочесть молитву за упокой.
— Настоятель и владелец госпиталя отклоняют ваши возражения. Простите, но это лишь в компетенции служителей церкви, — голос Луитера стал более уверенным. Самоубеждение в том, что увиденное — лишь плод воображения, постепенно начало давать результаты.
— Что ж… уже далеко за полночь, поэтому можете приступать прямо сейчас, уверен, душа услышит вас. Сегодня удивительно тихая ночь, — улыбнувшись краем губ, мужчина указал взглядом за окно: черное полотно ночи и словно разбросанные по нему капли звезд замерли в тишине.
— Спасибо, — вновь поклонившись, Луитер подошел ближе.
Выполнение своего долга непреложно. Он весьма молод, но избрал именно этот путь, на который его всегда наставляли близкие люди.
Прикрыв тело белой тканью, аккуратно подогнув края, оставляя открытыми лицо и плечи, мужчина встал в изголовье.
— Простите, но… было бы гораздо уважительнее, если бы вы вышли. И… что вы с ней сделали? — Луитер, неуверенно открывая перед собой небольшую книгу, указал взглядом на лицо девушки и швы на ее плечах.
Страница
1 из 49
1 из 49
