Элли

Ярослав судорожно выдохнул.

— Ну, что? — хрипло проговорил кто-то над ним. — Доволен?!

— Я убил тебя! — он вскочил. — Ты мертва!

— Как видишь, нет. Но было очень больно.

Девочка, она стояла перед ним. Вся в засохшей крови, обнажённая, со свалявшимися волосами. И в руке у неё был нож. Его нож, который он всадил ей в горло!

— Голосовые связки будут восстанавливаться ещё достаточно долго, — девочка закашлялась. — Ты ведь понимаешь, почему я сделаю то, что я сделаю?! Тварь! — её голос сорвался.

— Стой. Стой, я могу всё объяснить! — Ярослав быстро расстегнул ворот куртки и сорвал с шеи цепочку с крестом. — Не подходи!

— Крестик из серебра?

— Нет, из золота. Не подходи!

— Тогда давай его сюда, ты недостоин носить святую вещь.

Оказавшись неожиданно совсем близко, девочка схватила крест. Ярослав смотрел на неё с надеждой. Если она какой-нибудь демон, в чьё существование он не очень-то верил, может… она исчезнет?!

— А теперь, объясняй. Хотя, нет. Мне не нужны объяснения. Знаешь, что я сделала с последним человеком, который оказался такой же, как и ты тварью? Я убила его. Вырвала ему сердце и съела у него на глазах. Да, звучит не очень страшно и даже избито, но ты просто этого ещё не испытывал.

Она подошла ближе, отбросив цепочку в снег.

Сейчас, или никогда! Подскочив, Ярослав со всего размаху ударил девочку по лицу. И почувствовал в кулаке резкую боль. Из ладони торчало четыре костяных ножа. Раскрыв рот, он смог только захрипеть.

— Да, да, — невозмутимо заметила девочка. — Я убью тебя! — закричала она, резко дёрнув когти вверх.

Ярослав упал на снег, баюкая разорванную кисть. Проклятая девчонка разодрала ему всё в клочья! Он никогда ещё не испытывал такой боли. Неужели и эти чистые девочки так страдали?!

— Не-ет, они страдали ещё больше, — девочка наклонилась над ним. — Я думала, что сойду с ума. Ты понимаешь, да?! Ничего ты не понимаешь.

Она повернулась к нему спиной, сев и сгорбившись. Плечи её тряслись.

— У меня до сих пор всё болит там! Мне даже ходить больно невероятно, понимаешь! — всхлипывая, проговорила она. — Ты знаешь, какое это чувство, когда ты весёлая идёшь по своим делам и неожиданно какому-то уроду приходит в голову полностью сломать твою жизнь?! Не знаешь, а я знаю. Любовь — это нечто высшее и светлое, а ты — обычный маньяк. Мне придётся тебя убить.

— Странно, — Ярослав хрипло рассмеялся. — Ещё недавно ты была в положении жертвы. А я безраздельно властвовал над тобой.

— Власть, — с отвращением выплюнула девочка. — Все вы стремитесь только к ней. К мелкому ощущению власти над другим. К ощущению, что вы — боги. За всю свою жизнь мне встретилось лишь несколько людей, которым это было не нужно. Проклятье! — она снова всхлипнула. — Как же больно!

— Если хочешь меня убить, убей уже.

— Нет, у меня ещё не всё переварилось, — девочка покачала головой и встала, пошатнувшись. — Чтобы не убежал.

Ярослав почувствовал острую боль под коленной впадиной.

Зрение смазывалось. Боль в руке, из которой медленно вытекала кровь. Боль в ноге, кажется, у него перерезаны сухожилия. Может, он на самом деле пошёл не тем путём? Немного ошибся?

Девочка сгребла снег в кучу рядом с ним и, раздвинув ноги, села.

— Так меньше болит. Сейчас, — зачерпнув ещё немного, она бросила снег на голову. — Уже почти всё. Я тебя потом оттащу в машину. Есть зажигалка?

— Зачем тебе?

— Взорвать машины. Бензина у тебя много.

— Зачем?

— Не знаю, так будет лучше, думаю.

— Хм. Ты ведь меня уже не простишь, да? — после пяти минут молчания спросил Ярослав. — И не отпустишь?

— Нет, не прощу. Ты всего лишь жалкий маньяк-насильник. Ты на самом деле не понимаешь, что творил? Скольких девочек ты ещё так убил?

— Восьмерых, — он закрыл глаза, чтобы не смотреть на неё. — Ты всё равно красивая.

— Спасибо, твоими стараниями пока что нет. Болит уже немного меньше, — снег под девочкой окрасился в красный цвет. — Восьмерых. Ты прервал восемь жизней очень неприятным способом. А они могли бы вырасти, жить.

— Вырасти?! — он опять рассмеялся. — В том-то и дело, что вырасти… Ты видела этих «выросших»? Пустые куклы, убившие в себе всё человеческое. Пустые глаза, пустые слова. Пустые мысли. Они становятся бездушными куклами. И пытаются сделать всех такими. И девочки подчиняются, закрываются тысячами масок, которые врастают в их души и необратимо меняют. Понимаешь?

— А почему бы не создать было отдельную школу? Забирать туда этих твоих бедных девочек и учить их самому? Не позволять стать таким же, как и все? А не убивать их.

— Их души пройдут перерождение и возродятся в лучших условиях! — выдохнул Ярослав.

— Да плевать на это, понимаешь?!