Единорог

Этот — был чужой абсолютно, как в этих фильмах про чудовищ, где снимается Сигурни Уивер. Наверное, это звучит очень странно, но так много на свете людей — почти шесть миллиардов! — и два человека могут быть бесконечно далеки друг от друга. Когда такие люди сталкиваются, обычно они понимают свою разность и уходят от общения. И если бы он сам не подошел ко мне, я сама никогда не заговорила бы с ним.

Тогда, в первый момент, я просто — не знаю — удивлялась тому, что встретила такого человека. Я чувствовала в нем чтото, мной совершенно неизведанное, чтото, что было и есть выше моего понимания. Чужой мир, незнакомый мир прошел рядом со мной. Скажи я такое комунибудь, это показалось бы излишней поэтичностью, но именно так я чувствовала. И ничего поэтичного в этом нет. Люди, которых я не понимаю, пугают меня, я стараюсь обходить их стороной — именно потому, что не понимаю, что ими движет.

Я никогда бы не подошла к нему, не посмела бы заговорить. Мне всегда кажется, что такие люди, люди реальности, не понимающие, что мной движет, должны презирать меня. Мне отчегото кажется, что они с первого взгляда чувствуют во мне мою слабость.

Я сидела в полутьме за столом и потихоньку ела виноград. Шамиль кудато усвистал — на мое счастье. И тут подходит ко мне давешний парень и садиться рядом на стул, придвигается ко мне и так приобнимает. Я опешила. Мне показалось, он был уже хорошо навеселе. И сел он так близко, что я оказалась вся в атмосфере его жаркого разгоряченного тела.

Вся беда в том, что я теряюсь в таких ситуациях. Будь мне противно, я не смогла бы от смущения даже отодвинуться от него. Правда, противно мне не было. Самое странно то, что он мне нравился, понравился с самого начала. Есть в нем чтото — что не выразить словами. Нет, вовсе не привлекательность, а — не знаю, не знаю. Одновременно чтото детское и старческое, умудренность жизнью и непосредственность. Не знаю. Он похож чемто на животное: ведь животные мудры, они знаю то, чего не знаем мы, и в то же время — души их так неразвиты и наивны, как души еще не рожденных младенцев. Вот ведь какая штука. Я встретила парня, и он мне понравился — все так просто, но он понравился мне вовсе не как мужчина. Я могла бы так полюбить ветер. Я могла бы так полюбить дождь. Точнее я не могу это выразить. У меня просто нет таких слов.

А он ко мне наклонился и говорит:

— Чтото ты скучаешь, тезка. Выпьем? Давай выпьем. Что тебе налить, белого или красного?

Язык у него не заплетался, но интонации были какието пьяные — как будто бы напился не он, а только его интонации.

— Белого, — сказала я.

— Может, водки? Хорошая водка, мягкая? Давай водки?

От водки я отказалась. Он налил мне бокал желтоватого вина, себе плеснул водки. Мы выпили. Он стал отщипывать виноград от грозди, которую я держала в руке. В его позе, в том, как он сидел, покачиваясь на стуле, было чтото пьяное и веселое. Вообщето я терпеть не могу пьяных, но в этот раз мне было просто смешно — и немного грустно. Уж сама не знаю, почему.

Мы не разговаривали. Оглушительно играла музыка. Он спросил только, чем я занимаюсь. Я сказала, что учусь в университете. Он заставил меня выпить еще бокал, а уж сколько он выпил сам, я просто не представляю. Он постоянно подливал себе — еще и еще. Виноград закончился. Валера встал и потянул меня за руку.

— Пошли потанцуем, тезка. Идемидем.

Я не стала вырываться и пошла. Мы стали танцевать. Вообщето, он совсем невысокий, если и выше меня, то на пару сантиметров, и глаза наши оказались на одном уровне. Кожа у него так натянута, что уголки глаз слегка приподняты. Руки у него были страшно горячие. Мы едва не соприкасались носами. Смущение накатывало на меня волнами. Танцевали мы долго, и медленные танцы, и быстрые, он все не отпускал меня, а потом его позвали курить, и он ушел.

Я села на диван, и ко мне подошел Саша, устроился рядышком.

— Что, Валерка к тебе клеится? Сказать ему?

— Что сказать? — не поняла я.

— Ну, чтобы не лез.

— Не надо, — сказала я. Почти испугалась.

Саша усмехнулся и посмотрел на меня искоса.

— Понравился?

— Он, что, женат?

— Нет.

— А в чем тогда дело?

— Ну, просто я же вижу, он уже под градусом. И от тебя прям не отходит. Вот я и подумал, может, тебя уже спасать надо?

— Саш, — сказала я, — я и сама могу спастись. Ясно?

Это я, конечно, преувеличивала. Никогда сроду я никого не могла отшить.

— Чем он занимается, твой Валера?

— Бизнесом. Большим бизнесом, — и посмотрел на меня, — крутые деньги, крутые связи.

— Ты меня предупреждаешь, что ли?

— Что ты! Я Валерку хвалю. У него действительно серьезный бизнес.

— Серьезный криминал у него, я чувствую.

— С чего ты взяла? — и посмотрел так на меня.

— Мне так кажется, — сказала я неуверенно.