Лес

Хотят согнать нас с козырного места. Мол, услышим немецкую речь, «очконём», и свалим по-тихому!

— А вот им! — Мороз стукнул рукой о руку, согнутую в локте — этот жест был направлен в сторону реки.

— Если место уже за ними? — спросил Степан. — Если будет так, что мы придём, и увидим свежий раскоп над складом?

— Если он будет над складом — то базара нет, походим по окрестностям. Если у немцев тут был склад, то возможно и боевые действия тут велись. Ну, или лагерь охранения у них должен здесь быть; — рассуждал Мороз.

Они укладывались спать, Алексею казалось, что он никогда не уснёт в этом новом для него месте. Дежурить первым вызвался Малыш, очередь Алексея походила под самое утро — с четырёх до шести часов он должен был нести вахту. Он лёг, долго ворочался, попробовал включить свет — лампочка загорелась, и свет её показался ему ослепительным. Поворочавшись с боку на бок, он уснул. Может быть, этому поспособствовала водка, выпитая им после ужина. Перед тем, как уснуть, он отметил про себя, что из соседней палатки уже доносится знакомый храп — Морозу всё нипочём! «Августины» на том берегу некоторое время пьяно гоготали, визжали, затем успокоились, и тоже видимо улеглась спать, и над тёмным лесом повисла тишина, нарушаемая лишь лёгким ветерком, треплющим макушки елей, и потрескиванием сгораемых в костре дров. Услышать такую тишину можно только в лесу. Отсутствие звуков — это тоже звук.

Он проснулся от того, что кто-то тормошил его за плечо. Это оказался Степан, который сообщил Алексею о том, что время его дежурства наступило. В его обязанности входили две вещи: первое — поддерживать костёр. Второе — не спать. Вот и всё, что от него требовалось. Первый пункт выполнить было легче лёгкого, набросав в огонь толстых поленьев. А вот не уснуть оказалось намного сложнее. Тело, после сна было словно ватным; казалось, что мышцы его до сих пор не проснулись. Он поставил котелок к огню. Через некоторое время вода в нём забурлила, и Алексей нацедил в свою кружку крепкого чая, в который кто-то из предыдущих дежурных уже добавил мяту. Чай отогнал сон, он принялся обдумывать, как он, человек расчётливый по своей природе, смог поверить совершенно незнакомому ему парню, и «повестись» на эту авантюру. Но, впрочем, он не жалел об этом. Ведь жизнь наверняка побалует выездами заграницу, для которых требуется всего лишь наличие денег. А для такого похода, обязательно нужна команда профессионалов своего дела, которых так просто не найдёшь. Сама судьба послала ему Мороза. Вот он, тот толчок в его застойной жизни, которого ему нахватало. Глоток свежего воздуха, в спёртой духоте его небольшого мирка, очерченного границами города. Он разорвал цепь, сделав шаг из кабины лифта. Он изменил мир вокруг себя. Но для чего? Что это ему дало? Может, лучше бы было, если бы всё оставалось по-прежнему? Нет, дожить до старости, прожив жизнь часового механизма, где движение каждой шестерни вымерянно и рассчитано, он не хотел. Так что же ему собственно не хватало? Еда есть, девушка есть, деньги — тоже есть; машина — имеется, квартира — «двушка» с ремонтом. Что ещё? Работа, зарплата, друзья…

Живи и радуйся жизни, ходи с девушкой в кино, гуляй по вечерам в городском парке, пей водку в баре с друзьями на выходных, отдыхай за границей раз в году. Всё ведь есть, чего хотел добиться. Всего достиг. «Может, это и гнетёт меня?» — думал он, глядя в причудливые формы, в которые превращались танцующие языки пламени. « — Мне просто нечего хотеть. В душе — пусто. Живёшь, и сам не знаешь для чего. Жизнь проноситься стремительно, утекает, как песок сквозь пальцы. Когда-то казалось, что молодость — это надолго, и что старики, которые вечно понукали его, чтоб берёг свою молодость, ценил — казалось, что они всегда были стариками, и как-то не задумывался я тогда, что на свет то они родились маленькими детками. Что такая участь ждёт и меня, если ещё повезёт дожить. А повезёт ли? Хорошо ли это, быть старым и немощным? Только не в нашей стране, где пенсии мизерные, уважения к старикам нет, их словно ненавидят, словно хотят, чтобы они скорее уже покинули этот свет. Нет, лучше, пожалуй, умирать молодым, в рассвете сил. Хотя, если взять того же Степана, хоть он ещё далеко не старик, но седина уже серебрит виски, — он держится молодцом. Не каждый парень сможет так ловко колоть дрова. Да и это увлечение поиском, оно до сих пор держит его, значит, это не просто выкапывание немецких бляшек и штыков, значит, в этом есть нечто большее? В этом есть какой-то тайный смысл, постичь который можно лишь окунувшись в это дело самому, с головой. Но с другой стороны, раскопки они и есть раскопки, ковыряние в земле — бесцельная трата драгоценного времени. А на что его ещё тратить?» Он посмотрел на часы, было шесть.

— Подъём! — громко скомандовал он, как когда-то командовали дневальные при подъёме в армии. Из палаток начали медленно выползать заспанные люди, каждый бросал на Алексея осуждающий взгляд: мол, уж лучше бы ты уснул на своём дежурстве, мы б ещё поспали, хоть пол часика!