Добавить в моё избранное
161 мин, 56 сек 2638
Здесь провод использовали в качестве растяжки — один его конец привязан к дереву. Судя по найденным фрагментам, взорвалась противотанковая немецкая мина «TM 35», с натяжным взрывателем «ZZ 35»…
Он накрыл тело погибшего друга одеялом. Не верилось, что весёлого и жизнерадостного парня, который недавно рассуждал о жизни, смакуя многолетний коньяк, больше нет. Было похоже, что всё что происходит с Алексеем сейчас — нереально, будто бы они смотрят фильм, и происходящие их не касается. Хотелось закрыть глаза, освободив сознание от необходимого осмысливания произошедшего, освободить его от самого времени, погрузившись в глубокое забытье. Рассвет наступал мучительно долго. Казалось, что он не наступит никогда.
— Что будем делать? — спросил Алексей у Степана.
Мороз «отрубился» — сидел, сидел, и вдруг неожиданно резко упал, как подкошенный. Они затащили его в палатку и накрыли одеялом. Малыш был его лучшим другом, с которым они вдвоём хлебнули лихо за свою не долгую жизнь.
— Надо парня закопать; — сказал Степан.
— Как закопать? — возмутился Алексей. — Это же Малыш, как же…
— Лопатой! — громко и жестко сказал тот. — Ты не понял? Его убили! Взорвали! На его месте мог быть любой — первый, кому приспичит по нужде! Так что не надо сентиментальничать, я его хорошо знал, и мне он был большим другом, чем тебе! Мне нелегко это делать, но других вариантов нет!
— Мы можем его оттащить к машине! — попробовал поспорить Алексей.
— Мы не сможем! Придётся оставить его здесь. Вызовем «ментов», они приедут, раскопают, и отправят в морг. После — похоронят по человечески! Нам надо бежать, как только рассветёт. Бросаем всё нахрен, вещи, еду, всё — нам нужно выбраться из этого леса! Понимаешь меня? Мы — свидетели убийства, и те, кто поставил растяжку, прекрасно это понимают! Они сделают всё, чтобы мы не вышли отсюда живыми!
Когда рассвело, Степан принялся будить Мороза. Тот встал, невидящими глазами оглядел засыпанную землёй поляну, и наткнулся блуждающим взглядом на накрытое одеялом тело погибшего друга. Алексей прекрасно понимал, что сейчас чувствует Мороз: он до последнего надеялся, что всё это окажется сном. Даже тогда, когда он увидел воронку, у него ещё оставалась надежда. Но когда он увидел синее одеяло, с проступившими пятнами крови — надежда ушла. Ему будто бы нанесли удар в живот. Он сразу весь как-то осунулся, лицо его скривила гримаса боли.
— Мороз, надо закопать Малыша; — твёрдо сказал Степан.
Глаза Мороза на долю секунды налились кровью, в них блеснули огоньки слепой ярости, но затем злоба отступила, её сменила какая-то обречённость, безысходность, во взгляде.
— Надо — копай; — глухо ответил он.
И Степан, словно бы ждавший всё это время именно этих слов, молча взяв лопату, принялся с остервенением вонзать её в землю, недалеко от воронки. Алексей присоединился к нему, затем и сам Мороз подошел к ним, и тоже стал копать. Яма была готова. Завернув тело друга в палатку, они осторожно, будто боясь навредить погибшему другу, опустили тело в яму. Застелив сверху одеялом, каждый бросил рукою по горсти земли. Затем они принялись засыпать яму лопатами. Через полчаса лишь небольшой холмик говорил о том, что под землёй в этом месте покоится человек. Степан срубил топором берёзу, и сколотил крест, воткнув его в рыхлую землю.
— Пора, — сказал он, когда работа была закончена, — Уходим!
Они направились в сторону, откуда они пришли в это проклятое место. Они шли по небольшой тропке, которую они сами протоптали два дня назад. Тропа была довольно чёткой, они шли молча, говорить ни кому не хотелось. Да и о чём говорить? Что они не смогли уберечь друга от беды? Ведь Степан и сам Алексей слышали ночью, как кто-то ходит у их лагеря. Но не придали этому значения. Видимо копатели, расположившиеся за рекой, решили поиграть с ними в партизанов, но в какой-то момент всё вышло за рамки игры, и превратилось в кровавую и жёсткую правду. Скорее всего, эти поисковики относятся к редкой, но существующей группе беспредельщиков, которые приходят в лес для того, чтобы обдолбиться наркотой и побухать. Для таких отморозков человеческая жизнь лишь ничего не значащая условность — особенно, если речь идёт о людях, вставших у них на пути. У таких, как они, за плечами могут быть солидные сроки отсидки, за тяжёлые преступления. И в поисках наживы жизнь отвергнутых обществом людей превратилась в гонку за деньгами, в которой нет места конкурентам. Время тянулось мучительно медленно, Степан, шедший первым, заметно ускорил шаг. Ветки больно хлестали по лицу, Алексей уже ненавидел этот лес.
— Что-то не так! — сказал Степан, остановившись.
— Что?— спросил шедший за ним Мороз.
— Вам не кажется, что мы идём слишком долго? По моим подсчётам мы прошли уже больше пятнадцати километров! А машина была в пяти километрах от нашего лагеря!
— Но как?
Он накрыл тело погибшего друга одеялом. Не верилось, что весёлого и жизнерадостного парня, который недавно рассуждал о жизни, смакуя многолетний коньяк, больше нет. Было похоже, что всё что происходит с Алексеем сейчас — нереально, будто бы они смотрят фильм, и происходящие их не касается. Хотелось закрыть глаза, освободив сознание от необходимого осмысливания произошедшего, освободить его от самого времени, погрузившись в глубокое забытье. Рассвет наступал мучительно долго. Казалось, что он не наступит никогда.
— Что будем делать? — спросил Алексей у Степана.
Мороз «отрубился» — сидел, сидел, и вдруг неожиданно резко упал, как подкошенный. Они затащили его в палатку и накрыли одеялом. Малыш был его лучшим другом, с которым они вдвоём хлебнули лихо за свою не долгую жизнь.
— Надо парня закопать; — сказал Степан.
— Как закопать? — возмутился Алексей. — Это же Малыш, как же…
— Лопатой! — громко и жестко сказал тот. — Ты не понял? Его убили! Взорвали! На его месте мог быть любой — первый, кому приспичит по нужде! Так что не надо сентиментальничать, я его хорошо знал, и мне он был большим другом, чем тебе! Мне нелегко это делать, но других вариантов нет!
— Мы можем его оттащить к машине! — попробовал поспорить Алексей.
— Мы не сможем! Придётся оставить его здесь. Вызовем «ментов», они приедут, раскопают, и отправят в морг. После — похоронят по человечески! Нам надо бежать, как только рассветёт. Бросаем всё нахрен, вещи, еду, всё — нам нужно выбраться из этого леса! Понимаешь меня? Мы — свидетели убийства, и те, кто поставил растяжку, прекрасно это понимают! Они сделают всё, чтобы мы не вышли отсюда живыми!
Когда рассвело, Степан принялся будить Мороза. Тот встал, невидящими глазами оглядел засыпанную землёй поляну, и наткнулся блуждающим взглядом на накрытое одеялом тело погибшего друга. Алексей прекрасно понимал, что сейчас чувствует Мороз: он до последнего надеялся, что всё это окажется сном. Даже тогда, когда он увидел воронку, у него ещё оставалась надежда. Но когда он увидел синее одеяло, с проступившими пятнами крови — надежда ушла. Ему будто бы нанесли удар в живот. Он сразу весь как-то осунулся, лицо его скривила гримаса боли.
— Мороз, надо закопать Малыша; — твёрдо сказал Степан.
Глаза Мороза на долю секунды налились кровью, в них блеснули огоньки слепой ярости, но затем злоба отступила, её сменила какая-то обречённость, безысходность, во взгляде.
— Надо — копай; — глухо ответил он.
И Степан, словно бы ждавший всё это время именно этих слов, молча взяв лопату, принялся с остервенением вонзать её в землю, недалеко от воронки. Алексей присоединился к нему, затем и сам Мороз подошел к ним, и тоже стал копать. Яма была готова. Завернув тело друга в палатку, они осторожно, будто боясь навредить погибшему другу, опустили тело в яму. Застелив сверху одеялом, каждый бросил рукою по горсти земли. Затем они принялись засыпать яму лопатами. Через полчаса лишь небольшой холмик говорил о том, что под землёй в этом месте покоится человек. Степан срубил топором берёзу, и сколотил крест, воткнув его в рыхлую землю.
— Пора, — сказал он, когда работа была закончена, — Уходим!
Они направились в сторону, откуда они пришли в это проклятое место. Они шли по небольшой тропке, которую они сами протоптали два дня назад. Тропа была довольно чёткой, они шли молча, говорить ни кому не хотелось. Да и о чём говорить? Что они не смогли уберечь друга от беды? Ведь Степан и сам Алексей слышали ночью, как кто-то ходит у их лагеря. Но не придали этому значения. Видимо копатели, расположившиеся за рекой, решили поиграть с ними в партизанов, но в какой-то момент всё вышло за рамки игры, и превратилось в кровавую и жёсткую правду. Скорее всего, эти поисковики относятся к редкой, но существующей группе беспредельщиков, которые приходят в лес для того, чтобы обдолбиться наркотой и побухать. Для таких отморозков человеческая жизнь лишь ничего не значащая условность — особенно, если речь идёт о людях, вставших у них на пути. У таких, как они, за плечами могут быть солидные сроки отсидки, за тяжёлые преступления. И в поисках наживы жизнь отвергнутых обществом людей превратилась в гонку за деньгами, в которой нет места конкурентам. Время тянулось мучительно медленно, Степан, шедший первым, заметно ускорил шаг. Ветки больно хлестали по лицу, Алексей уже ненавидел этот лес.
— Что-то не так! — сказал Степан, остановившись.
— Что?— спросил шедший за ним Мороз.
— Вам не кажется, что мы идём слишком долго? По моим подсчётам мы прошли уже больше пятнадцати километров! А машина была в пяти километрах от нашего лагеря!
— Но как?
Страница
28 из 46
28 из 46
