Добавить в моё избранное
151 мин, 0 сек 6955
А, ты имеешь в виду Андрея? Да я же тебе говорила, что он парень моей сестры. Ну, прекрати дуться… Ты же знаешь, что я люблю только тебя…
Лиза долго ворковала с Максимом. Ей, действительно, мнилось, что она безумно его любит, а он — ее. И тот, кто посмел бы возразить ей, автоматически стал бы врагом номер один…
Екатерина приехала раньше. Разрумяненная, в белой шубке она излучала энергию и силу. Вместе с ней в квартиру проник и свежий воздух, наполненный зимней чистотой. Андрей, зачарованный ее красой, радостно закружил девушку в каком-то диком танце. Потом помог ей раздеться и подробно рассказал о трагедии Лизиной подруги.
Чужое горе не испортило молодой паре ужин, и они попрощались, счастливые, как все влюбленные.
После ухода Андрея Екатерина, разогрев пиццу, постучалась в комнату сестры. Лиза не ответила, и Катя, решив, что тишина — молчаливое приглашение, открыла дверь.
— Лизочка, как ты?
Младшая сестра лежала на кровати, с головой накрывшись одеялом.
— Лиза, может, хватит жалеть себя? — резко произнесла Екатерина и сдернула одеяло.
Девушка спрятала опухшее лицо в ладонях и залилась сердитыми слезами.
— Я жалею не себя! С чего ты взяла? Мне жаль Юлю!
— Я не верю тебе, — спокойно произнесла Екатерина. — Я слишком хорошо помню, как ты сокрушалась по поводу своего лечения в психбольнице. Юлин случай напомнил, что и у тебя был нервный срыв. Так вот, хватит себя жалеть!
— Я не жалею себя! Отстань от меня со своим психоанализом!
— Тогда докажи мне, что я ошибаюсь, — промолвила Катя и поднесла к Лизиному лицу тарелку: — Съешь это — и я поверю, что ты переборола свои комплексы.
— У тебя все так просто, — прошептала девушка, рассматривая содержимое тарелки. — Но ты права, потому что я жалела и себя тоже. Когда ты пригласила меня к себе, я думала, что все забуду, если ничто не будет напоминать о прошлом. Но я ошибалась! Я не могу забыть, что мою лучшую подругу порезал на куски маньяк. Я не могу забыть ужас той ночи. Возможно, если бы я открыла дверь, Яна не умерла. Но я так боялась, что позволила маньяку убить ее… Разве после этой подлости у меня есть право жить?! Знаешь, Кать, эта мысль снова не дает мне покоя. Мне кажется, что это я накликала несчастья на головы своих друзей.
Старшая сестра привлекла к себе Лизу и успокаивающе стала гладить по голове.
— Ты не виновата в трагедии с Юлей. И не ты пригласила в квартиру маньяка. И не было никакой подлости, был лишь инстинкт самосохранения и шок. А если бы ты открыла дверь, то, как и Яна, лежала бы в могиле, и наша мама тоже носила бы на кладбище каждый день цветы… Теперь давай ешь!
Отповедь сестры — точно отпущение грехов, надуманных и настоящих. Девушка с минуту молча гипнотизировала пиццу взглядом… А потом с неожиданным аппетитом вонзила зубы в ароматный кусок.
— Какая вкуснотища! Ты купила мою любимую — без кошатины!
Это была их давняя шутка: Лиза ела только куриную пиццу, ведь мясо птицы нельзя подменить мясом бродячих кошек или собак.
— Без кошатины, — усмехнулась Катя, — зато с двойной порцией грибов.
Поев, Лиза снова стала грустной.
— Я хочу завтра поехать к Юльке в больницу. Думаю, что смогу сохранить спокойствие, находясь среди мрачных стен…
— Не думаю, что тебе стоит навещать ее сейчас, — возразила Катя. — Бывают такие мгновения, когда человек хочет побыть один, и близкие люди будут только мешать. Понимаешь, упав, хочется подняться самостоятельно. Чужая помощь, сочувствие или советы раздражают и унижают, ухудшая ситуацию.
Лиза растерянно заморгала. Иногда старшая сестра говорила на непонятном языке.
— Ты уверена? Думаешь, она не захочет меня видеть? — переспросила Лиза.
— Не думаю, что ошибаюсь. Я знаю точно, — грустно улыбнулась Катя. — Спокойной ночи, сестренка. Желаю хорошо отдохнуть.
Поразительно, Лиза уснула быстро, словно и не было треволнений этого дня.
А Екатерина, удобно устроившись в кресле и прикрыв ноги полосатым пледом, долго не могла уснуть. Из тайников памяти всплыли воспоминания о Владе, ее первой любви. И слова, которые она сказала сестре, все не шли из головы. О да… бывают такие мгновения, когда человек хочет побыть в одиночестве, и дорогие сердцу люди только расстраивают, лишая душевного равновесия. Бывают такие раны, которые нельзя показывать никому. Иначе они кровоточат сильней. Об этой истине Катя знала не понаслышке. Знала, понимала, но не могла принять.
Влад, просыпаясь, привычно провел рукой по ее волосам. Он всегда так делал, когда думал, что она еще спит. Но Катя чувствовала его ласки даже ночью, сквозь сон. Нежные прикосновения, легкие поцелуи сквозь дымку сна ценнее, нежели страстные ласки во время занятий любовью. Нежность украдкой говорит больше правды, нежели откровенная чувственность.
Лиза долго ворковала с Максимом. Ей, действительно, мнилось, что она безумно его любит, а он — ее. И тот, кто посмел бы возразить ей, автоматически стал бы врагом номер один…
Екатерина приехала раньше. Разрумяненная, в белой шубке она излучала энергию и силу. Вместе с ней в квартиру проник и свежий воздух, наполненный зимней чистотой. Андрей, зачарованный ее красой, радостно закружил девушку в каком-то диком танце. Потом помог ей раздеться и подробно рассказал о трагедии Лизиной подруги.
Чужое горе не испортило молодой паре ужин, и они попрощались, счастливые, как все влюбленные.
После ухода Андрея Екатерина, разогрев пиццу, постучалась в комнату сестры. Лиза не ответила, и Катя, решив, что тишина — молчаливое приглашение, открыла дверь.
— Лизочка, как ты?
Младшая сестра лежала на кровати, с головой накрывшись одеялом.
— Лиза, может, хватит жалеть себя? — резко произнесла Екатерина и сдернула одеяло.
Девушка спрятала опухшее лицо в ладонях и залилась сердитыми слезами.
— Я жалею не себя! С чего ты взяла? Мне жаль Юлю!
— Я не верю тебе, — спокойно произнесла Екатерина. — Я слишком хорошо помню, как ты сокрушалась по поводу своего лечения в психбольнице. Юлин случай напомнил, что и у тебя был нервный срыв. Так вот, хватит себя жалеть!
— Я не жалею себя! Отстань от меня со своим психоанализом!
— Тогда докажи мне, что я ошибаюсь, — промолвила Катя и поднесла к Лизиному лицу тарелку: — Съешь это — и я поверю, что ты переборола свои комплексы.
— У тебя все так просто, — прошептала девушка, рассматривая содержимое тарелки. — Но ты права, потому что я жалела и себя тоже. Когда ты пригласила меня к себе, я думала, что все забуду, если ничто не будет напоминать о прошлом. Но я ошибалась! Я не могу забыть, что мою лучшую подругу порезал на куски маньяк. Я не могу забыть ужас той ночи. Возможно, если бы я открыла дверь, Яна не умерла. Но я так боялась, что позволила маньяку убить ее… Разве после этой подлости у меня есть право жить?! Знаешь, Кать, эта мысль снова не дает мне покоя. Мне кажется, что это я накликала несчастья на головы своих друзей.
Старшая сестра привлекла к себе Лизу и успокаивающе стала гладить по голове.
— Ты не виновата в трагедии с Юлей. И не ты пригласила в квартиру маньяка. И не было никакой подлости, был лишь инстинкт самосохранения и шок. А если бы ты открыла дверь, то, как и Яна, лежала бы в могиле, и наша мама тоже носила бы на кладбище каждый день цветы… Теперь давай ешь!
Отповедь сестры — точно отпущение грехов, надуманных и настоящих. Девушка с минуту молча гипнотизировала пиццу взглядом… А потом с неожиданным аппетитом вонзила зубы в ароматный кусок.
— Какая вкуснотища! Ты купила мою любимую — без кошатины!
Это была их давняя шутка: Лиза ела только куриную пиццу, ведь мясо птицы нельзя подменить мясом бродячих кошек или собак.
— Без кошатины, — усмехнулась Катя, — зато с двойной порцией грибов.
Поев, Лиза снова стала грустной.
— Я хочу завтра поехать к Юльке в больницу. Думаю, что смогу сохранить спокойствие, находясь среди мрачных стен…
— Не думаю, что тебе стоит навещать ее сейчас, — возразила Катя. — Бывают такие мгновения, когда человек хочет побыть один, и близкие люди будут только мешать. Понимаешь, упав, хочется подняться самостоятельно. Чужая помощь, сочувствие или советы раздражают и унижают, ухудшая ситуацию.
Лиза растерянно заморгала. Иногда старшая сестра говорила на непонятном языке.
— Ты уверена? Думаешь, она не захочет меня видеть? — переспросила Лиза.
— Не думаю, что ошибаюсь. Я знаю точно, — грустно улыбнулась Катя. — Спокойной ночи, сестренка. Желаю хорошо отдохнуть.
Поразительно, Лиза уснула быстро, словно и не было треволнений этого дня.
А Екатерина, удобно устроившись в кресле и прикрыв ноги полосатым пледом, долго не могла уснуть. Из тайников памяти всплыли воспоминания о Владе, ее первой любви. И слова, которые она сказала сестре, все не шли из головы. О да… бывают такие мгновения, когда человек хочет побыть в одиночестве, и дорогие сердцу люди только расстраивают, лишая душевного равновесия. Бывают такие раны, которые нельзя показывать никому. Иначе они кровоточат сильней. Об этой истине Катя знала не понаслышке. Знала, понимала, но не могла принять.
Влад, просыпаясь, привычно провел рукой по ее волосам. Он всегда так делал, когда думал, что она еще спит. Но Катя чувствовала его ласки даже ночью, сквозь сон. Нежные прикосновения, легкие поцелуи сквозь дымку сна ценнее, нежели страстные ласки во время занятий любовью. Нежность украдкой говорит больше правды, нежели откровенная чувственность.
Страница
35 из 46
35 из 46
