Которое подают холодным

Тот самый сучий журналист, который ради эксклюзива растрепал в своей газетенке ее имя, которое не называли в интересах следствия!

— Кто дал вам мой номер? — морозным голосом спросила Лиза.

Она всеми силами пыталась остаться спокойной.

— Разве важно это? — вопросом на вопрос ответил журналист. — Лучше спросите, почему я звоню вам.

— И почему же? — холодно безразлично поинтересовалась девушка.

— Лиза, вы должны знать, что, сбежав, вы поступили весьма нехорошо и не ушли от опасности. Поймите, люди должны знать всю правду, знать, что же произошло в ту ночь на самом деле. Нет, вы не подумайте, что народ хочет знать подробности из-за праздного любопытства. Нет, конечно же, нет! Ваша история поможет избежать подобных ситуаций: девушки будут осторожней в общении с незнакомцами. Своим интервью вы можете спасти кому-то жизнь…

Сладкоголосое пение Дениса Перов не обмануло его. Он так и не получил эксклюзивного интервью с ней, поэтому не мог успокоиться. Первое правило хорошего журналиста: выжми из своей истории по-максимуму. Сволочь…

— Если вы думаете, что я собираюсь вернуться в тот бездонный ад, из которого едва выбралась, то вы ошибаетесь. Моя жизненная дорога больше не лежит через него, — зло заявила Лиза и решительно добавила: — У меня новая жизнь — к старым историям возврата больше нет. Прощайте!

— Постой! — крикнул публицист. — Если ты думаешь, что, сбежав, ушла от мести Резчика, ты ошибаешься. Он поклялся найти тебя, чтоб подправить контуры твоего тела…

Задыхаясь в объятиях нахлынувшего страха, Лиза прервала их разговор. Журналист еще несколько раз звонил ей, но она отбивала звонок.

Господи, как мог этот журналист говорить ей такие гадости?! Господи, как же он нашел ее? Кто дал ему ее номер телефона?

Лиза задумалась, нервно грызя ногти. Екатерина вошла в квартиру незаметно.

Младшая сестра ушла глубоко в себя, свои мысли. По ее нахмуренному лбу и обкусанным ногтям было ясно, что размышления, отнюдь, не из приятных дум.

— Что случилось, сестренка? — Екатерина ласково обняла Лизу за плечи.

Всхлипывая, девушка рассказала о своем сне и звонке Дениса Перова.

— Дай мне свой телефон, — потребовала Катя.

Екатерина перенесла номер Перова в свой мобильный. Потом, напоив сестру валерианой, позвонила журналисту.

Любопытный писака имел привычку отвечать незнакомым номерам.

— Да, слушаю вас, — деловито произнес Перов.

— Вот именно, послушай меня, козел газетный! — Екатерина говорила быстро, не выпуская инициативу из своих рук и не давая журналисту прийти в себя. — Если тебе дорога твоя дерьмовая работа, не звони больше моей сестре! Если ты, крысак бумажный, хочешь ходить по улицам, не озираясь по сторонам, вообще забудь о ее существовании! Если хочешь сберечь свое гребаное здоровье, не суй свой любопытный нос, куда не следует! Иначе придется укоротить его, заодно отрезав все выступающие части твоего тела, чтобы ты почувствовал себя под ножом маньяка. Тогда-то сможешь поделиться впечатлениями со своими сволочными читателями! Ты меня понял, козлина пулитцеровская?!

Собеседник Екатерины некоторое время молчал. Затем невозмутимо осведомился:

— Простите, а с кем я имею честь общаться?

Екатерина дала ответ все в такой же грубой форме:

— С сестрой Лизы Снегиревой. Оставь ее в покое! Понял?! Если не хочешь, проблем, а я их могу тебе организовать, не пиши о ней больше. В противном случае тебе придется плохо. Мы поняли друг друга?

— Да, я учту ваши пожелания, мадам, — тихо, но вовсе не испуганно (а даже с едва заметной иронией) произнес журналист и отключился.

Лиза удивленно смотрела на сестру. Она не представляла, что Екатерина могла быть такой… такой вульгарной…

— Что, я уже не ангел? У навязанного мне нимба быстро сели батарейки, — молвила Катя с усмешкой. — Мама была права, когда называла меня чертовкой?

— Кать, зачем ты так! — запротестовала Лиза. — Мне приятно, что ты заступилась за меня… И все же… материлась ты зря…

— О, детка, я не материлась, пощадив твои нежные ушки!

Екатерина весело рассмеялась, наблюдая, как эмоции сменяют друг друга, отображаясь на лице ее младшей сестры.

— А знаешь, Кать, ты так оригинально называла эту акулу пера: бумажный крысак, козел газетный…

— Какая же из него акула пера? — возразила Катя. — Обыкновенная жаба… Хотя, должна признать, выдержка у него отличная. Наверное, такие панегирики в свой адрес слышит часто.

Лиза задумчиво улыбнулась. Но вдруг улыбка превратилась в кривую гримасу.

— О Боже! — выдохнула испуганно она. — Это был не сон!