По ту сторону

Первые секунды я была в ступоре, а потом, осознав, что меня в каком-то плане обманули, забрыкалась в сильных руках, но эффект был противоположный. Меня сжали сильнее, а правая рука императора, стремительно опустившись на мою пятую точку, прижала меня ещё ближе к мужчине, и мне даже показалось, что я услышала гортанное рычание. И всё так же быстро закончилось.

Антувикрон резко отпустил меня, и пока я пыталась прийти в себя, он усадил меня рядом с собой, а чтобы я не убежала, сжал сильно мою руку, положив свою огромную ладонь, на мою хрупкую ручку. Сам мужчина был спокоен, словно это и не он вовсе так страстно целовал меня сейчас, и показывал явное намерение того, что желает большего.

Не прошло и минуты, как в столовую зашли четыре князя, переговариваясь между собой. Они поздоровались со мной и Виком, а вот у Диса нервно дёрнулся кадык, хотя внешне ничего его волнения не выдавало. Я вспомнила утренний инцидент и решила помочь бедному мужчине, а для начала нужно было узнать о её болезни у императора.

Никто из присутствующих не стал подкалывать меня или Вика по поводу того, что мы сидим вместе, да причём ещё за ручку держимся, казалось, что это обычное дело. И меня даже в сердце что-то кольнуло от мысли того, что я у Вика такая не первая барышня, с которой он так спокойно сидит за столом и держит за руку свою избранницу. Я даже попыталась выдернуть свою руку из-под руки императора, но это сделать было весьма проблематично, а князья попросту игнорировали мои жалкие потуги.

«Ничего, будет и на моей улице праздник»— решила про себя, а потом с гордым видом принялась ужинать, и уже я игнорировала мужчин, и на каждый их вопрос, обращённый ко мне, делала вид, что абсолютно глуха и слепа.

4 глава

Спустя дней пять так ничего и не изменилось, с учётом того, что император при любом удобном случае пытался меня соблазнить, но я из последних сил держала оборону и видела, как Вик бесится. Наверняка привык, что женщины все к его ногам падают, и я бы сама пала, чего уж скрывать, но мной владела только одна мысль — вернуться домой. На каком-то подсознательном уровне я боялась, что интерес Антувикрона вызван ко мне не просто так, не для галочки я ему нужна была, для постели — да, но вот интуиция подсказывала, что на этом не всё.

Вставала я с первыми лучами солнца, или точнее сказать, так меня поднимала Молли, за что в неё частенько прилетало подушками, и плюс девушка выслушивала мои очень интересные речевые обороты, содержащие ненормативную лексику, коей не следовала высказываться юной леди. Моя верная фрейлина лишь краснела, виновато улыбалась, но на мои угрозы не реагировала, ибо всё же её господином был император, и выслушивала она в первую очередь его приказы. Вик же желал, чтобы я завтракала, обеда и ужинала всегда с ним и его братьями, которые, между прочем, теперь смотрели на меня виновато, даже пытались подарки делать, думая, что так они вызовут моё прощение, но я была непреклонна. К тому же, как где-то говорится, лучше не привязываться к людям, заведомо зная, что разлука неизбежна. Только Молли мне и стала близка, я её даже жалела, но, увы, жизнь несправедлива.

За эти пять дней я прочитала столько книг, сколько, наверное, за всю свою жизнь не прочитала, хотя я всегда была фанаткой интересных фолиантов. В своём деле я ни на шаг не приблизилась к истине, и каждую ночь на меня накатывали приступы ярости, вперемешку с отчаянием. А это очень страшная смесь. Успокаивало то, что страшные сны меня больше не тревожили. А сегодня после обеда у меня случился очередной приступ истерии, в результате чего было разбито несколько тарелок, в огромном блестящем зале прямо по середине валялся большой разбитый горшок, земля из которого была уже разбросана по всюду, а несчастный цветок медленно погибал. Но на этот раз вместо ругательств из горла доносился дикий плач, вперемешку с молитвами вернуть меня в мой родной мир. Слёзы крупными каплями стекали по моему лицу, падая на мраморный пол с противным звоном. Платье было всё в грязи, ноги натёрты почти до крови, ногти сломаны, а мои нервны со скоростью света таяли.

В таком состоянии меня и нашёл Вик, и его реакция оказалась для меня неожиданной. Подобной вольности от своей гостьи он терпеть не стал: сначала наорал, потом схватил за волосы так больно, что моя моральная боль тут же утихла, так ещё и такую звонкую пощёчину залепил, что щека моя ещё до самой ночи помнила эту невыносимую жгучую боль. Я затихла сразу, даже реветь перестала, и теперь в моих глазах отражался испуг.

Была слишком глупа, раз считала, что ко мне будут относиться терпимо. Всё же, если верить многим прочитанным мной книгам, все императоры были на одно лицо: беспощадные, жестокие, ищущие выгоды лишь для себя.

На ужин я так и не спустилась, хотя Молли и долбилась ко мне в двери, умоляя выйти. Мне было глубоко плевать, что сделают с моей фрейлиной, да она и не моя во все.