По ту сторону

Наверное, моё нынешнее состояние можно было назвать покорностью судьбе, или я просто смирилась со своей участью. В любом случае, я чувствовала, что Антувикрон меня не даст в обиду, пусть он и делал мне больно, но отчасти я сама была в этом виновата.

— Не знаю, Розалия. Но что-то сегодня произошло. Я живу уже слишком много, но с подобным сталкиваюсь впервые.

— Мне следует бояться?

— Я всегда буду рядом и не дам причинить тебе боль.

И почему-то я ему поверила. Он говорил так уверенно, так жёстко, словно эти слова были брошены даже не мне, а судьбе и жизни, дабы показать, что меня в обиду не дадут. И мне бы радоваться, но в груди засело зерно сомнения. Мой внутренний голос нашёптывал, что даже самая могущественная защита не убережёт меня от грядущего.

— И всё же. Ты говоришь, что ранее не сталкивался с подобным, значит, не можешь ручаться за мою сохранность, — я говорила спокойно, но почувствовала напряжение мужчины, и не дала ему высказаться. — Вик! Я всегда пытаюсь смотреть на вещи здраво, и именно сейчас понимаю, что ни тебе, ни кому бы то ни было ещё, не удастся меня защитить. Сегодня в гостиной что-то пошло не так, ни ты, ни братья не смогли даже почувствовать постороннюю энергию, а она была.

— О чём ты? Ты что-то видела?

Мужчина сел на кровати, пристально вглядываясь в моё лицо.

«Чёрт! Ляпнула лишнего. Но и говорить правду не могу. Не могу и всё тут».

— Почувствовала чужое присутствие.

Чтобы не чувствовать себя неуютно, тоже села на кровати, прижимая колени к груди.

— И ты ничего не сказала?!

Кажется, император был зол, но вот мне было как-то всё равно на его эмоции. В первую очередь я обязана была подумать о себе, а остальное лишь приложение.

— Я была напугана и растеряна. К тому же, опасность мне не угрожала.

— Не угрожала? Розалия, не живи иллюзиями! Мир, в который ты попала отнюдь не прекрасен. В нём полно зла и насилия. Ничего не может быть…

— Опасность угрожала вам, — робко произнесла, прерывая страстную речь мужчины.

— Что?— переспросил он, тут же поумерив свой пыл.

— Ты не дурак, и думаю, тебе самому приходили в голову мысли, что появилась я тут и именно сейчас неспроста. Мама с самого моего рождения внушала мне мысли, что не чувствует магии и всего, что с ней связано. Мне даже сказки не читали, — горько усмехнулась. — От других детей я отличалась, и по началу задавала родителям вопросы, связанные с моим воспитанием, но слыша каждый раз одно и тоже, перестаёшь что-либо требовать. Мама знала, что я была дана ей на время, но пыталась продлить этот миг. Я видела в её глазах боль, ты бы только знал, каково это… И я всегда молчала, давая ей время всё мне рассказать. О подобном я, конечно, и думать не могла, но то, что сейчас произошло и происходит, думаю, не могла предвидеть даже мама.

Было грустно и одиноко, взгляд упёрся куда-то вперёд в темноту, и так хотелось выговориться хоть кому-нибудь, поделиться своими чувствами и воспоминаниями… Если бы я знала, во что мне это выльется, лучше бы молчала.

— Мы во всём разберёмся, обещаю.

И так сильно меня прижал к себе Вик, отдавая своё тепло и вселяя уверенность, что на миг стало приятно, но потом резко навалилась усталость. Из меня словно кто-то тянул силы, и это был не император. Нет. Кто-то намного сильнее Антувикрона, и древнее, внедрялся в моё сознание, словно подпитываясь моими силами, ещё не проснувшимися до конца.

— Всё же, я попробую заснуть, — тихо произнесла.

Понимала, что мне может стать хуже, вплоть до того, что просто обмякну в руках мужчины, и тогда расспросов мне точно не миновать. Пришлось выкручиваться хоть как-то.

— Да, тебе не обходим сон. Отдыхай, а я пойду, остались незаконченные дела.

— Нет! Прошу, побудь со мной, по крайне мере, пока я не засну, — робко попросила императора.

Моя просьба его удивила, но вместе с тем и обрадовала. Я не стала расстраивать мужчину, ведь ему не следует знать, что я попросила его остаться лишь для того, чтобы ещё немного побыть в безопасности.

— Я буду рядом, — ласково произнёс он, ложась и укладывая меня рядом с собой.

Положив голову на грудь к мужчине, закрыла глаза. Сердце кольнуло, я поморщилась, чувствуя, словно по венам растекается раскалённое железо, но по непонятной причине, я и звука не издала, а потом и во все отключилась, чему была безумно рада.

На утро произошедшее меня совершенно не обрадует, ведь проснусь я уже совершенно другой, и пусть эти изменения не увидят князья и император, достаточно того, что чувствую я. Думаю, то, что поселилось мне, или точнее сказать то, что спустя много лет во мне проснулось, ждало пробуждения, но не желало быть узнанным. Так или иначе, я навсегда потеряла себя прежнюю, и пути к обратной жизни были отрезаны навечно.