Граф Рейхард

— Радуйся, — сказала колдунья, направляясь к придорожным зарослям. — Сегодняшняя ночь будет ночью твоего торжества, если сделаешь, как я тебе скажу… Для начала — взгляни сюда, — она раздвинула посохом разросшуюся поросль. — Узнаёшь?

Графиня не смогла сдержать брезгливого возгласа: у обочины тропы лежал труп Фрица с громадной гниющей раной во всю грудь, в которой кишели отвратительные трупные черви. Бильда, усмехнувшись, показала на них когтистым пальцем.

— Погибший в минуту сладостного соединения с тобой, любезная Мелисинда, взрастил в своей утробе магическое средство, которое исполнит твою мечту.

— Какое средство? — в испуге пролепетала графиня.

— Черви, — ответила колдунья. — Зачерпни их своей благородной ручкой и откушай за своё здоровье и за здоровье молодых… — Ведьма засмеялась. — Ты ведь почти не ела за пиршественным столом… Откушай же сейчас…

— Я… не могу… — выдавила Мелисинда, борясь с подступающей тошнотой.

— Ешь, — проскрежетала ведьма, — ешь, если хочешь лечь сегодня на брачное ложе вместо Аурелии!

Графине ничего не оставалось, как наклониться к трупу и погрузить пальцы в холодную шевелящуюся массу. Исполнившись отчаянной решимости, закрыв глаза и думая только о Вивенцио, она схватила первую попавшуюся извивающуюся тварь и, давясь, сунула её в рот. Бильда хохотала, глядя, как она, запрокинув голову, глотает червей. Наконец ведьма крикнула сквозь хохот:

— Ну, довольно, пожалуй! Скажи спасибо бедняге Фрицу — он был здоровым малым и не зря израсходовал на тебя свой сок в ту ночь!

Внезапно она оборвала смех и подошла к Мелисинде.

— Сейчас ты окажешься в замке, — молвила она глухо, устремив на графиню свои тёмные глазницы, — но не забудь прихватить с собой пару-тройку червей: они понадобятся для Аурелии… Ты должна сделать так, чтобы она съела хотя бы маленький кусочек. Подложи раздавленной червечатины в её любимое пирожное, и как только Аурелия отведает угощение твоего мёртвого любовника, сразу свершится колдовство.

— Что тогда произойдёт? Вивенцио разлюбит Аурелию и влюбится в меня?

— Влюбится, не сомневайся!

Колдунья ударила посохом о землю, взметнулся столб синего пламени и в тот же миг Мелисинда обнаружила себя во дворе замка. В её кулаке были зажаты трупные черви…

В ушах её ещё звучал каркающий голос колдуньи, когда она входила в смежную с пиршественной залой комнату, где стояли подносы с разнообразными блюдами и сновали слуги, которые относили всё это в залу. Графиня велела отнести несколько пирожных в покои новобрачных, и затем, улучив момент, незаметно от всех сама вошла туда и наклонилась над угощением…

Пир был ещё в разгаре, когда молодые, согласно обычаю, покинули залу и в сопровождении Мелисинды и нескольких ближайших родственниц удалились в отведённые им покои, где их ожидало брачное ложе.

Прежде чем пройти в опочивальню, Аурелия и Вивенцио разошлись по разным комнатам, чтобы заняться туалетом и должным образом переодеться. Мелисинда последовала за Аурелией и, дождавшись, когда она останется с девушкой наедине, ласково с ней заговорила и в знак своего благоволения даже протянула угощение.

— Съешь это пирожное, дорогая, а то ты слишком худенькая, — сказала она с умильной улыбкой. — Тебе надо немного пополнеть; мужчины любят барышень попышнее, это я знаю по опыту…

Удивлённая и обрадованная изменившимся к ней отношением мачехи, Аурелия отведала кушанье, хотя ей вовсе не хотелось есть. В ту же минуту лицо её побледнело.

— Что с тобой, дорогая? — тем же медоточивым голосом осведомилась Мелисинда, не спускавшая с неё пристального взгляда.

Ответить Аурелия не успела.

В комнате полыхнуло синее пламя и спустя мгновение Мелисинда почувствовала небывалую лёгкость во всём своём теле и прилив сил. Окинув себя взглядом, она ахнула, поражённая. На ней было голубое платье Аурелии вместо её обычного тёмно-коричневого, а, подняв глаза, увидела перед собой не прекрасную девушку, а старуху в том самом тёмно-коричневом платье, с лицом, засыпанным пудрой, с нарумяненными щеками и подведёнными глазами. Старуха смотрела на неё с ужасом и растерянностью. Мелисинда тоже воззрилась на неё, изумляясь всё больше. Перед ней стояла не кто-нибудь, а она сама, графиня Мелисинда, словно вышедшая из зеркала!

Ещё раз оглядев себя, свои руки с преобразившейся, удивительно белой кожей, свои светлые, с лёгким оттенком золота завитые волосы, она окончательно убедилась, что стала Аурелией. Вернее, получила её молодое, ослепительно прекрасное тело…

— Что это?