Добавить в моё избранное
145 мин, 56 сек 6807
Идя, граф не раз терял равновесие и едва не падал; иные гроба рассохлись настолько, что проламывались, когда его нога ступала на них. Нога по щиколотку проваливалась в гроб, и граф чувствовал, как цепкие кости обхватывают её; он с силой выдёргивал ногу из пролома, и на его сапогах оставались висеть вцепившиеся в них костяшки пальцев, вырванные из суставов оживших скелетов.
Стоны, вопли и треск проламываемых гробов сопровождали графа неотступно, когда он всходил по жуткой лестнице. Взоры его были устремлены вперёд, к высоким створчатым дверям, за которыми тускло и призрачно мерцало багровое пламя. Миновав лестницу, он вошёл в эти двери и внезапно очутился в чудовищной глотке, усеянной громадными зубами. Зубы, как ворота, сомкнулись за его спиной и в багровеющей тьме на него надвинулся небывалых размеров язык, который смял бы и отбросил графа прямо на зубы, способные единым махом перерубить его пополам, если бы он не полоснул по языку мечом. Из зловонной гортани исторгся оглушительный вой, и видение сгинуло.
Граф стоял в начале длинной галереи. В узкие вытянутые окна вливалось бледное сияние таинственной молнии, озаряя заполнявших галерею мертвецов, застывших в тех позах, в каких их когда-то застигла внезапная смерть. Все они гнили в пыли и в лохмотьях паутины, которая затягивала здесь всё, дотягиваясь до окон и уходящих ввысь потоков. После диких воплей и криков в нижних залах тишина в галерее казалась мёртвой. Всё здесь было немо и неподвижно. Граф двинулся вперёд, переходя из бледного света в глубокую тьму, волоча за собой клочья прицепившейся к сапогам паутины, задевая ссохшиеся тела, которые падали со смутным шорохом.
Неожиданно в дальнем конце галереи взметнулось пламя. Граф замешкался, но через мгновение продолжил путь, приближаясь к огню, который вырывался из каменного пола и плясал перед высокими дубовыми дверями, не опаляя их. У дверей Огненный Страж заставил рыцаря остановиться. Сквозь пламя виднелся висящий на дверях ключ. Граф Рейхард попытался достать его мечом, но колдовской огонь мгновенно расплавил дамасскую сталь и в руке у изумлённого рыцаря остался лишь клинок. Какое-то время граф стоял перед пламенеющим Стражем, размышляя. Наконец правой рукой он приподнял свою онемевшую левую руку и ввёл её в огонь. И тут случилось чудо! Рука ожила, но ожила как бы сама по себе, неподвластная воле своего обладателя. Оказавшись в пламени, она вдруг вытянулась, пальцы её задрожали и, дотянувшись до ключа, цепко схватили его. Огненный Страж тут же сгинул, а рука снова онемела, бессильно поникнув; вожделенный ключ выскользнул из её одеревеневших пальцев и со звоном упал к ногам Рейхарда. Он поднял его и вставил в замочную скважину. Дверные створки распахнулись, и рыцарь вступил в просторную круглую залу с высоким потолком, сумеречно озарённую струившимся из окон светом колдовской молнии.
Середина залы тонула в густом молочно-белом тумане, из которого при появлении графа выступил зеленолицый демон в чёрном плаще, расшитом серебристыми магическими узорами.
— Где герцогиня Леонора? — громко спросил у него рыцарь, отринув страх. — Отдай мне её, дух, или уйди с моей дороги!
Лицо слуги дьявола оставалось бесстрастным.
— Ты безоружен, граф Рейхард, — ответил он, глядя на рыцаря сверху вниз. — Твой меч уничтожен Огненным Стражем, хоть ты и прошёл сквозь его пламя. А без меча ты бессилен против меня. Но уж коли ты проник в этот зал, я не вправе убить тебя прежде, чем ты не сделаешь попытку вернуть к жизни герцогиню Леонору.
Тут демон взмахнул рукой, туман за его спиной стал быстро рассеиваться и граф увидел широкое ложе, на котором, накрытая прозрачной тканью, лежала обнажённая девушка.
— Отпущенное тебе время будут отсчитывать эти часы, — в руках демона появились песочные часы, которые он поставил на низкий стол вблизи ложа. Из наполненной верхней чаши песочная струйка стремительно потекла в нижнюю. — Если ты не вернёшь её к жизни, — продолжал дух, оскалившись в злобной усмешке, — то с последней песчинкой ты умрёшь и душа твоя будет вечно блуждать в этом замке, а тело присоединится к тем скелетам, что распяты на стене за твоей спиной!…
И он, хохоча, растворился в воздухе.
Граф приблизился к ложу, но едва он наклонился над спящей, как она открыла глаза и привстала, откинув покрывало.
— Мой рыцарь, я ждала тебя… — зашептала она страстно, обвивая руками его шею. — Поцелуй меня… Я жажду твоих объятий…
— Как! Ты жива? — изумился граф и недоумённо огляделся.
Зала была по-прежнему пуста и мрачна, за окнами светила колдовская молния и летали прозрачные драконы, на стенах висели распятые скелеты, а песочные часы на столе неумолимо отсчитывали оставшееся ему время.
Вглядевшись в лицо девушки, граф заметил в нём странную неподвижность; этот незрячий взгляд бывает у бредящих или сомнамбул. Охваченный жалостью, он подчинился её настойчивым просьбам и коснулся губами её губ.
Стоны, вопли и треск проламываемых гробов сопровождали графа неотступно, когда он всходил по жуткой лестнице. Взоры его были устремлены вперёд, к высоким створчатым дверям, за которыми тускло и призрачно мерцало багровое пламя. Миновав лестницу, он вошёл в эти двери и внезапно очутился в чудовищной глотке, усеянной громадными зубами. Зубы, как ворота, сомкнулись за его спиной и в багровеющей тьме на него надвинулся небывалых размеров язык, который смял бы и отбросил графа прямо на зубы, способные единым махом перерубить его пополам, если бы он не полоснул по языку мечом. Из зловонной гортани исторгся оглушительный вой, и видение сгинуло.
Граф стоял в начале длинной галереи. В узкие вытянутые окна вливалось бледное сияние таинственной молнии, озаряя заполнявших галерею мертвецов, застывших в тех позах, в каких их когда-то застигла внезапная смерть. Все они гнили в пыли и в лохмотьях паутины, которая затягивала здесь всё, дотягиваясь до окон и уходящих ввысь потоков. После диких воплей и криков в нижних залах тишина в галерее казалась мёртвой. Всё здесь было немо и неподвижно. Граф двинулся вперёд, переходя из бледного света в глубокую тьму, волоча за собой клочья прицепившейся к сапогам паутины, задевая ссохшиеся тела, которые падали со смутным шорохом.
Неожиданно в дальнем конце галереи взметнулось пламя. Граф замешкался, но через мгновение продолжил путь, приближаясь к огню, который вырывался из каменного пола и плясал перед высокими дубовыми дверями, не опаляя их. У дверей Огненный Страж заставил рыцаря остановиться. Сквозь пламя виднелся висящий на дверях ключ. Граф Рейхард попытался достать его мечом, но колдовской огонь мгновенно расплавил дамасскую сталь и в руке у изумлённого рыцаря остался лишь клинок. Какое-то время граф стоял перед пламенеющим Стражем, размышляя. Наконец правой рукой он приподнял свою онемевшую левую руку и ввёл её в огонь. И тут случилось чудо! Рука ожила, но ожила как бы сама по себе, неподвластная воле своего обладателя. Оказавшись в пламени, она вдруг вытянулась, пальцы её задрожали и, дотянувшись до ключа, цепко схватили его. Огненный Страж тут же сгинул, а рука снова онемела, бессильно поникнув; вожделенный ключ выскользнул из её одеревеневших пальцев и со звоном упал к ногам Рейхарда. Он поднял его и вставил в замочную скважину. Дверные створки распахнулись, и рыцарь вступил в просторную круглую залу с высоким потолком, сумеречно озарённую струившимся из окон светом колдовской молнии.
Середина залы тонула в густом молочно-белом тумане, из которого при появлении графа выступил зеленолицый демон в чёрном плаще, расшитом серебристыми магическими узорами.
— Где герцогиня Леонора? — громко спросил у него рыцарь, отринув страх. — Отдай мне её, дух, или уйди с моей дороги!
Лицо слуги дьявола оставалось бесстрастным.
— Ты безоружен, граф Рейхард, — ответил он, глядя на рыцаря сверху вниз. — Твой меч уничтожен Огненным Стражем, хоть ты и прошёл сквозь его пламя. А без меча ты бессилен против меня. Но уж коли ты проник в этот зал, я не вправе убить тебя прежде, чем ты не сделаешь попытку вернуть к жизни герцогиню Леонору.
Тут демон взмахнул рукой, туман за его спиной стал быстро рассеиваться и граф увидел широкое ложе, на котором, накрытая прозрачной тканью, лежала обнажённая девушка.
— Отпущенное тебе время будут отсчитывать эти часы, — в руках демона появились песочные часы, которые он поставил на низкий стол вблизи ложа. Из наполненной верхней чаши песочная струйка стремительно потекла в нижнюю. — Если ты не вернёшь её к жизни, — продолжал дух, оскалившись в злобной усмешке, — то с последней песчинкой ты умрёшь и душа твоя будет вечно блуждать в этом замке, а тело присоединится к тем скелетам, что распяты на стене за твоей спиной!…
И он, хохоча, растворился в воздухе.
Граф приблизился к ложу, но едва он наклонился над спящей, как она открыла глаза и привстала, откинув покрывало.
— Мой рыцарь, я ждала тебя… — зашептала она страстно, обвивая руками его шею. — Поцелуй меня… Я жажду твоих объятий…
— Как! Ты жива? — изумился граф и недоумённо огляделся.
Зала была по-прежнему пуста и мрачна, за окнами светила колдовская молния и летали прозрачные драконы, на стенах висели распятые скелеты, а песочные часы на столе неумолимо отсчитывали оставшееся ему время.
Вглядевшись в лицо девушки, граф заметил в нём странную неподвижность; этот незрячий взгляд бывает у бредящих или сомнамбул. Охваченный жалостью, он подчинился её настойчивым просьбам и коснулся губами её губ.
Страница
7 из 42
7 из 42
