Дохлокрай

Из-за которых каждый месяц в участки загребают бродяг и хулиганьё, закрывая глаза купюрами, которые вытаскивают из кожаных бумажников вот такие вот ухари.

О, неужели что-то интересное? Хм…

А вот сейчас он напрягся, следуя за невидимыми нитями, раскидываемыми Семенычем.

Девушка. Одетая нарочито безвкусно и мешковато, стоявшая возле барной стойки. Что-то тянуло к ней сканнера, заставив уклониться от прощупывания улыбчивого отца небольшого семейства, у которого в голове давно созрел план по удобному уходу из семьи к молоденькой секретарше. И от гордо выпрямившегося солидного чиновника, наслаждающегося пирожным с вишенкой, а в голове рисующего забавные картинки с маленькой попкой десятилетней девочки, сидевшей справа от отца-изменщика. И от ее сестренки думающей только о своей школьной подружке и ее парне. Ну, любовный треугольник, с кем не бывает?

Семеныч положил руки на стол и задумчиво уставился на неё, нисколько не смущаясь того, что кто-нибудь может обратить на это внимания. И пригласил охотника, уже все понявшего. Итак, что у нас тут? Совсем свежее воспоминание:

Красный и приглушённый свет в кабинете, обитом шёлком. Она сама, совершенно другая: красивая, с буйной гривой волос, громко и хрипло дышащая. Из одежды: пояс с чулками. Со стеком в руке, презрительно смотрящая на жирную волосатую тушу, прикованную наручниками к кованой спинке кровати. Ну и что?

Клинок холодил поясницу. Рукоять привычно шероховато коснулась ладони. Да, мать твою, неужели вот так нагло?!

Продолжение следует.