Чернобыльский вампир, синопсис

— Можно было бы говорить об обыкновенном несчастном случае, если бы не…

Марина переводила с подавленным видом и с какими-то неестественными нотками в голосе.

Врач замолчал, в раздумье вертя в руке ручку. Напряжение на лице Тома достигло степени суровости. Врач снова посмотрел на Тома и продолжил:

— Конечно, трудно сказать с уверенностью, тело довольно…

На этот раз врач с жалостью посмотрел на бледную Марину, затем снова перевёл уже сочувствующий взгляд на Тома. Том сглотнул.

— Я понимаю… Продолжайте.

— При визуальном осмотре на груди я обнаружил что-то похожее на порезы… Это не царапины от коряг, среди которых было обнаружено тело. Впечатление такое, что их сделали чем-то очень острым. Довольно глубокие. И форма…, — врач быстрым движением начертил полукруг на лежащем перед ним листе. — Правильная подковообразная, диаметром сантиметров пятнадцать.

Услышав перевод Марины, и бросив взгляд на рисунок, Том заметно оживился.

— Нельзя ли об этом подробнее?

— Это пока всё, что я могу вам сказать. Ближе к полудню, надеюсь, я смогу вам сообщить о результатах вскрытия.

— O«Кей. Вы сможете позвонить на мобильник Марине?

— Конечно.

Марина продиктовала номер своего мобильника, врач записал и произнёс как бы между прочим:

— Прокуратура возбудила уголовное дело.

Том кивнул:

— Да, я знаю.

Когда Том и Марина вышли из дверей морга и направились к стоящему неподалёку на парковке джипу, Том сказал с несколько виноватым видом:

— Знаешь, Марина, ты не будешь против, если в прокуратуру мы поедем попозже? Давай сначала заедем ко мне…, — Том слегка замялся. — Мне нужно кое-что захватить.

Марина как-то отрешённо посмотрела на Тома, погружённая в свои невесёлые мысли, но тут же спохватилась.

— Конечно заедем… А я заодно завезу домой кофе. Тут по пути есть магазинчик… У нас дома закончился кофе, а отец без него не может.

Они сели в джип. Машина тронулась с места и выехала на проезжую часть.

Том вошёл в ванную, сбросил рубашку, подошёл к зеркалу, висевшему над раковиной. Изучающе уставился на своё отражение в зеркале. Грудь украшала подкова из пластырей, точь-в-точь как та, что начертал патологоанатом. Морщась от боли, Том отодрал самый верхний пластырь. На марле пластыря была свежая, совсем не запёкшаяся кровь, на груди — поверхностная царапина, на которой на глазах выступала капелька крови.

К прокурору Том и Марина попали только после полудня. Встретивший их довольно вежливо страж законности, однако, не особо стремился скрыть своего прохладного отношения к посетителям. Как бы подытоживая беседу, он сказал:

— Случай, конечно, неординарный. Мы постараемся сделать всё от нас зависящее. А пока ничего определённого сказать не могу. Как только в деле появятся новые данные, мы вам сразу же сообщим, господин Свонтон.

Выслушав перевод Марины, Том поинтересовался:

— Может быть, у вас есть какие-то предположения, господин прокурор?

Прокурор снисходительно улыбнулся.

— Прокуратура не может руководствоваться предположениями. Я уверен, что в вашей стране действуют те же самые принципы. Только факты, господин Свонтон. А мы на настоящий момент имеем только один факт: ваш отец утонул.

Не успели Том и Марина выйти из дверей прокуратуры, как в сумочке Марины раздался противный писк её мобильника. Марина достала мобильник. Выслушав сообщение, сказала в телефон:

— Да, большое спасибо. — И добавила, повернувшись к Тому. — Это звонили из морга. Просят приехать.

Уже знакомый врач в кабинете с уже знакомой обстановкой, видимо, всё-таки никак не могли перебороть в Марине состояние подавленности духа, которое возникало от одного только слова «морг» — на неё жалко было смотреть.

Врач казался более живым и эмоциональным, чем во время их утреннего визита к нему.

— На первый взгляд, обычный утопленник: в лёгких вода… Только трудно сказать, от чего наступила смерть — невозможно произвести анализ крови…, — врач в некотором замешательстве потёр переносицу, затем снова посмотрел на Тома. — Очень странное дело: фактически в теле вашего отца не оказалось ни капли крови. Даже если учесть, что на нём глубокие порезы, и оно находилось в тёплой воде несколько суток, это весьма необычно. Во всяком случае, в моей практике такое встречается впервые. Да и вообще, я что-то не припомню такого случая и в мировой практике — я внимательно слежу за профессиональными новостями…

Том выслушал перевод Марины с крайне заинтересованным видом и спросил:

— А кто, на ваш взгляд, мог сделать эти порезы? Ведь кто-то же их сделал…

— Да-а-а… Даже не знаю, что вам сказать на этот счёт. Конечно, ваш отец мог удариться грудью о торец какой-нибудь трубы, торчащей на дне… Только навряд ли в реке будет ржаветь труба с торцом, острым, как скальпель.