Добавить в моё избранное
145 мин, 59 сек 5750
Рассвело, прошумел за окном день, опять стемнело, а Катерина все стучала онемевшими пальцами — цифры, таблицы, расчеты. И готова была рассердиться, когда вдруг зазвенел телефон на столе…
— Катя, — как сквозь вату, услышала она голос Александра, — осталось полчаса. Давай заканчивай — в десять я буду у тебя.
Катерина встрепенулась: «Я же еще не готова!». И судорожно стала дописывать, компоновать и параллельно — распечатывать свой анализ. Делала это она более или менее организованно — сказывался большой опыт такой работы. Поэтому, когда ровно в десять щелкнул замок и в кабинет зашел Александр, перед ней лежала стопка бумаги — страниц пятьдесят отчета плюс титульный лист.
— Вот, только переплести не успела, — устало улыбнулась она.
— Это дело поправимое, — сказал Александр и достал из тумбы стола переплетную машинку. Через пару минут все написанное ею стянула черная спиралька, а сверху закрыла прозрачная обложка. Получилось красиво и солидно.
Катерина с надеждой смотрела на свою толстую книженцию, которую Александр прятал в деревянный чемоданчик, где уже лежала еще одна точно такая же по объему — его.
«Не подведи меня, милый!», — с надеждой и любовью про себя сказала она своему опусу.
— Мастер просил передать тебе свою благодарность за труд. Он надеется, что ты не испытывала неудобств, просидев все это время взаперти.
— Что ты! — промямлила Катерина, борясь с навалившейся усталостью. — Можешь ему сказать, что все было просто замечательно. Особенно — шоколад.
— Я ему обязательно передам, — улыбнулся Александр.
— А можно еще два вопроса?
— Можно, если недолго — Мастер ждет меня с нашими анализами…
— Если не секрет, что ты сам написал?
Александр задумался. «Слова подбирает, чтобы ответить, ничего не отвечая», — поняла Катерина.
— Я написал правду, как я ее понимаю — сегодня и сейчас, — ответил он, отводя глаза. — А какой второй вопрос?
— Это даже не вопрос… Мне бы хотелось дать Мастеру еще некоторые устные пояснения к своему анализу…
— Если ему будет что-то не ясно, он тебя, конечно, найдет. Хотя, если честно, после всего, что произошло за это время, мне кажется, его планы — значительно больше, чем мы их сейчас видим, и это далеко не последняя наша встреча, — неожиданно закончил он.
— Что ж, доверимся твоей интуиции.
Он проводил ее до выхода, где стояла огромная машина.
— Мастер хочет, чтобы тебя отвезли домой. Ты же наверняка чертовски устала, — сказал Александр, открывая дверцы лимузина.
— Спасибо, мне не очень далеко, но мои ноги и правда, что-то плохо слушаются, — улыбнулась Катерина, усаживаясь на кожаный диван.
— До свидания, Катя. Спокойной тебе ночи.
— Пока-пока, — эхом отозвалась она.
Машина тронулась, увозя ее от этого странного дома и тайн его населявших.
— Вы не против, если я включу музыку? — спросил водитель.
— Только негромко…
— Что вы! — отозвался тот, и в машине разлилась тихая капель «Caverna Magica» Vollenweider'а.
«Под деревом — в пещере», — вспомнила Катерина. Она ехала улицами вечернего города, глядя в окно на спешащих куда-то людей. На огни витрин, на вереницы машин, увозящих своих пассажиров — кого по домам, кого в клубы или рестораны. На окна домов, за каждым из которых проходил очередной акт пьесы под названием «Жизнь». Удалось ли ей продлить это действо? Увидит ли Мастер за сухими строками анализа ее любовь к этому миру и к самому такому странному и чудесному явлению, какой есть в ее понимании Жизнь?
Ночью ей приснился сон. Она стоит посреди поля. Небо и земля подернуты дымкой. Вдалеке виднеется лес, а за ним — горы с белыми шапками вершин. Вдруг Катерина начинает расти — Земля быстро удаляется. «Я теперь, как Алиса, объевшаяся пирожков», — не удержалась она от шутки, хотя в этом сне все было более чем реальным. Холодный ветер дул ей в лицо, а ноги все неувереннее держали разраставшееся тело, которое понемногу становилось прозрачным и как бы таяло. Боясь вообще потерять опору и продолжая расти, Катерина легла на землю, обняв ее широко раскинутыми руками. Пальцы касались полюсов, когда она поняла, что больше уже не растет. Теперь она обнимала всю Землю, которая казалась теперь такой маленькой и горячей. Но вот Земля под ней начала вращаться, и Катерина ощутила, как в ее тело то врезаются горы, то его щекочут леса, то обдает жаром раскаленных пустынь, а то — воды океанов несут ей свою прохладу. Земля была в ее руках, и она сама была Землей. До головокружения ощутимым оказалось единение с этим шариком, который, как и она, жил, дышал, испытывал боль…
От этой единой боли она и проснулась. И долго еще лежала, прижимая к горящей груди подушку. Что-то новое вошло в ее жизнь. Эта боль и, главное, всепоглощающее чувство единства со всем, вернувшиеся с ней из мира снов, как горячая заноза саднили в ее теле между сердцем и животом…
— Мяу!
— Катя, — как сквозь вату, услышала она голос Александра, — осталось полчаса. Давай заканчивай — в десять я буду у тебя.
Катерина встрепенулась: «Я же еще не готова!». И судорожно стала дописывать, компоновать и параллельно — распечатывать свой анализ. Делала это она более или менее организованно — сказывался большой опыт такой работы. Поэтому, когда ровно в десять щелкнул замок и в кабинет зашел Александр, перед ней лежала стопка бумаги — страниц пятьдесят отчета плюс титульный лист.
— Вот, только переплести не успела, — устало улыбнулась она.
— Это дело поправимое, — сказал Александр и достал из тумбы стола переплетную машинку. Через пару минут все написанное ею стянула черная спиралька, а сверху закрыла прозрачная обложка. Получилось красиво и солидно.
Катерина с надеждой смотрела на свою толстую книженцию, которую Александр прятал в деревянный чемоданчик, где уже лежала еще одна точно такая же по объему — его.
«Не подведи меня, милый!», — с надеждой и любовью про себя сказала она своему опусу.
— Мастер просил передать тебе свою благодарность за труд. Он надеется, что ты не испытывала неудобств, просидев все это время взаперти.
— Что ты! — промямлила Катерина, борясь с навалившейся усталостью. — Можешь ему сказать, что все было просто замечательно. Особенно — шоколад.
— Я ему обязательно передам, — улыбнулся Александр.
— А можно еще два вопроса?
— Можно, если недолго — Мастер ждет меня с нашими анализами…
— Если не секрет, что ты сам написал?
Александр задумался. «Слова подбирает, чтобы ответить, ничего не отвечая», — поняла Катерина.
— Я написал правду, как я ее понимаю — сегодня и сейчас, — ответил он, отводя глаза. — А какой второй вопрос?
— Это даже не вопрос… Мне бы хотелось дать Мастеру еще некоторые устные пояснения к своему анализу…
— Если ему будет что-то не ясно, он тебя, конечно, найдет. Хотя, если честно, после всего, что произошло за это время, мне кажется, его планы — значительно больше, чем мы их сейчас видим, и это далеко не последняя наша встреча, — неожиданно закончил он.
— Что ж, доверимся твоей интуиции.
Он проводил ее до выхода, где стояла огромная машина.
— Мастер хочет, чтобы тебя отвезли домой. Ты же наверняка чертовски устала, — сказал Александр, открывая дверцы лимузина.
— Спасибо, мне не очень далеко, но мои ноги и правда, что-то плохо слушаются, — улыбнулась Катерина, усаживаясь на кожаный диван.
— До свидания, Катя. Спокойной тебе ночи.
— Пока-пока, — эхом отозвалась она.
Машина тронулась, увозя ее от этого странного дома и тайн его населявших.
— Вы не против, если я включу музыку? — спросил водитель.
— Только негромко…
— Что вы! — отозвался тот, и в машине разлилась тихая капель «Caverna Magica» Vollenweider'а.
«Под деревом — в пещере», — вспомнила Катерина. Она ехала улицами вечернего города, глядя в окно на спешащих куда-то людей. На огни витрин, на вереницы машин, увозящих своих пассажиров — кого по домам, кого в клубы или рестораны. На окна домов, за каждым из которых проходил очередной акт пьесы под названием «Жизнь». Удалось ли ей продлить это действо? Увидит ли Мастер за сухими строками анализа ее любовь к этому миру и к самому такому странному и чудесному явлению, какой есть в ее понимании Жизнь?
Ночью ей приснился сон. Она стоит посреди поля. Небо и земля подернуты дымкой. Вдалеке виднеется лес, а за ним — горы с белыми шапками вершин. Вдруг Катерина начинает расти — Земля быстро удаляется. «Я теперь, как Алиса, объевшаяся пирожков», — не удержалась она от шутки, хотя в этом сне все было более чем реальным. Холодный ветер дул ей в лицо, а ноги все неувереннее держали разраставшееся тело, которое понемногу становилось прозрачным и как бы таяло. Боясь вообще потерять опору и продолжая расти, Катерина легла на землю, обняв ее широко раскинутыми руками. Пальцы касались полюсов, когда она поняла, что больше уже не растет. Теперь она обнимала всю Землю, которая казалась теперь такой маленькой и горячей. Но вот Земля под ней начала вращаться, и Катерина ощутила, как в ее тело то врезаются горы, то его щекочут леса, то обдает жаром раскаленных пустынь, а то — воды океанов несут ей свою прохладу. Земля была в ее руках, и она сама была Землей. До головокружения ощутимым оказалось единение с этим шариком, который, как и она, жил, дышал, испытывал боль…
От этой единой боли она и проснулась. И долго еще лежала, прижимая к горящей груди подушку. Что-то новое вошло в ее жизнь. Эта боль и, главное, всепоглощающее чувство единства со всем, вернувшиеся с ней из мира снов, как горячая заноза саднили в ее теле между сердцем и животом…
— Мяу!
Страница
11 из 43
11 из 43
