Родная кровь

— Ну и ей значит, желаем … — буркнул Тимофей и пошел дальше, так и не досказав, что же он желал девочке.

… На пригорке повыше больницы стояли две женщины. Одна постарше, куталась в шаль, зябла от раннего холода, другая еще молодая, совсем девушка, гордая осанка, темные брови пересекаются у переносицы над темными, как речной омут глазами, внимательно наблюдает за суматохой внизу, на больничном дворе. Видит, как сторож Тимофей отпирает двери мертвецкой. Ее губы тронула усмешка. Та женщина что постарше, тоже смотрит туда же, но долго смотреть не может, отворачивается.

У той, что помоложе, терпения побольше, она жадно следит за каждым движением там, внизу. Наконец старшая, не выдерживает долгого молчания:

— Вот и все отмучался…

— Отмучался, — соглашается младшая, бледная как простыня, усмехаясь задумчиво, отрывая, наконец, свой взгляд от больничного двора…

Они уходят с пригорка, под руку. Старшая и младшая, и младшая на прощание кидает взгляд назад. Ее губы что-то шепчут. Но старшая так и не понимает, что именно…

Часть 4

Прошло тридцать лет. Совхоз не обанкротился в эпоху великих перемен. Да они были и незначительны, перемены эти…

Захар Худоев уже глубокий старик и совсем спился. До зеленой горячки.

Марию, жену рыбинспектора Ивана Сидорова, нашли спустя пару лет после смерти ее мужа. В лесу, мертвой, и как написано в медицинском протоколе — без признаков насильственной смерти. Говорят, пошла грибы собирать, а там, в лесу и сердце остановилось…

Дочь Ивана, Татьяна, после смерти матери, пропала из вида сельчан, говорят, уехала в город. В большой город. Так или иначе, никто из совхоза «Светлый путь» ее больше никогда и не видел.

… Она вышла из здания. Мимо, по широкой улице, в сторону Кремля, с шумом проносились сверкающие машины, проскакивали и улыбались ей ее коллеги, что-то говоря мимоходом. Отовсюду раздавались трели мобильных телефонов, на крыше соседнего здания зажглась неоновая реклама нового банка. Где-то за углом, у ресторана заиграла музыка.

Чуть потемнело. В воздухе пахло отработанным бензином и надвигающейся грозой. На всякий случай, она достала зонт. У нее серые глаза, русые волосы, тонкие черты лица, стройная худощавая фигура, и мужчины, проходя мимо, украдкой бросают на нее взгляды.

Она не знает в кого она. Она не никогда не видела ни отца своего, ни мать, никого из родных. Никого. Но наверняка она в кого-нибудь из них. По-другому не бывает.

… А скоро пойдет дождь. Она знает это, глядя на небо. Она узнала его, оно темно — серое, такое, как тогда, когда она смотрела на него, укачиваемая на руках неизвестного мужчины. Отца наверное. Она узнала это небо, оно такое, каким было тогда, давным — давно…