Тьма

Причем буквально с голыми руками. Что у меня с собой было — кружка, ложка, фляжка, складной ножик, спички, газета для разных надобностей.

Из еды — бутерброд, немножко соли и заварки чая. Ага, забыл сказать еще про иголку с ниткой.

Денег пятьдесят рублей. Правда, от них было менее всего толку в новом мире.

«Ненужный мусор» — как говорил Робинзон Крузо, сидя на острове и глядя на приличную сумму, бывшую него, но абсолютно бесполезную там, на острове. А его читатели, читая это, офигевали: «Как это может быть, чтоб деньги были ненужным мусором?» А потом подумали: «А ведь правда — на острове они мусор.» И офигели еще больше от произошедшего разрыва шаблона.

А я тоже офигел, встав утром и увидев, что вокруг совершенно не то место, где я вечером лег спать. А дальше я фигел еще больше, познавая этот дивный мир.

Но об этом потом. Пора спать. Надеюсь, что ночью нам внезапно холодно не станет, и мы не въедем всем поездом в Углегорск. И вы тоже надейтесь.

Глава вторая. Проснувшийся в Армагеддоне.

Да, вы правы, это похоже на Бредбери. Я тоже уснул и проснулся не там, где хотел.

Только герой американского писателя днем жил нормальной жизнью, но во сне его настигал ужас этой планеты. А я проснулся, и ужас был вокруг меня. Спать — ничего страшного, лег и спишь. Не страшнее, чем обычно, пока во сне кошмар не явится. И потом такие странные звуки в голове зазвучали, как у героя Бредбери. Но это было позже, когда я приблизился к самой Тьме. Пока ты от нее далеко — есть только давящее ощущение безнадежности. Вы про такое в глянцевых журналах часто читаете, как у звезды была депрессия. И советы, как ее избежать, а когда не удалось, то как с ней бороться. Чаще всего рекомендуются шоколад, шопинг и поездки на модные курорты. Ведь правда же? А то.

Только, девушка, про что там пишется — это не настоящая депрессия. Это так, приступ усталости и жалости к себе. Настоящую депрессию шоколадом не пробьешь. Человек в ней вообще лежит и ничего не делает. Ему, извините за выражение, и в туалет идти не хочется, оттого у него и запор.

У него даже лицо выглядит, как маска, потому что никакой мимики нет. И дышать тяжело, потому что спазм диафрагмы имеется постоянно. Оттого и постоянное ощущение комка в груди. А чтоб он на работу пошел — такие герои встречаются не чаще настоящих героев. Так что депрессия звезд из журналов похожа на депрессию приблизительно так, как ванна с морской солью на Черное море. Масштаб приблизительно такой же.

А как было со мной? А вот так — проснулся я от утреннего холода. Руки и ноги замерзли, спине тоже немного холодно — ибо сполз во сне с покрывала на землю. Пора вставать. Встал, распахнул дверь и остолбенел. А был я явно не там, где засыпал. Никакого недоубранного огорода, никакой Атакаевской щели. А нахожусь я в сосновом лесу. И сосны не крымские, которых у нас полным-полно, а мачтовые. Рядом еще какой-то полуразваленный деревянный домик и остатки забора. Бросил взгляд назад — все вроде то же самое, что и вчера. Покрывало, мои вещи на столике, черенок лопаты в углу, собранные мною дрова.

Снова повернулся к входу — а чужой лес никуда не делся. И все остальное тоже. Неужели это вернулась моя болезнь? Я подбежал к забору, потрогал его — да, он есть. Реальный, покосившийся, из сто лет некрашенного штакетника. Прибежал обратно — мои дрова и фляжка с кружкой на том же месте.

То есть внутри будочки — вчерашний день, а вне ее — иная реальность, иное время и иное место.

Можно даже стать одной ногой в одно время и место, а другой-в другое. Я очень сильно захотел это сделать, но испугался: вдруг, став так, я стану над неким разломом и он будет расширяться, разрывая мое тело и сознание?

Поэтому я сделал не это, а забежал в будочку и захлопнул за собой дверь. И сидел в темноте, ожидая, что вновь станет холодно или тепло, и я после этого вернусь обратно. Потом мне рассказали, что так ведут себя все, попав туда. Или почти все. Так что, как не странно, я поступил, как нормальный человек. И ждал, когда кошмар уйдет. Но, когда вновь я открыл дверь, ничего не изменилось. Забор, сосны, домик, чужое небо и чужой мир. И я уже однозначно в нем. И вернуться не получается. Дверь обратно не пускает, фарш обратно не возвращается свиньей. Понял это я не сразу, но понял. А до этого были и паника, и лихорадочные попытки уйти обратно в закрытую дверь. Смирившись с неизбежным и безвозвратно произошедшим, стал разводить костерок. Начну день с чаю, а потом пойду. А куда идти? А кто его знает. Но раз вокруг лес и развалины, значит, здесь никто не живет. Значит, надо идти к людям. Найду какую-то дорогу и по ней пойду.

А пока разведу костерок, чай согрею. Ну и в домик загляну, вдруг там что-то полезное еще осталось. Жаль, огород остался во вчера, картошка бы пригодилась в этом непонятном месте. Заварку я в кипяток засыпал, жду, когда он заварится и остынет до нужной степени.