Тьма

А тут еще к керосинке близко будет. Еще директорша ей втык сделает. Но ничего, я ее от втыка избавлю.

Временно конфискую у Михалыча из соседней комнаты аккумуляторный фонарь и сюда приволоку. И пожар не случится. А может, она с ним сможет и какое-то дело дополнительно поднять.

Ладно, пора откланиваться. У меня еще одно дело имеется. Да и на станцию позвонить не мешает, не случилось ли чего, пока я тут беседую. А вот завтра можно будет напроситься в провожатые. Ежели девушка свободна.

— Татьяна Ивановна, огромное Вам спасибо! Надеюсь, что Вы не оставите наши электрические проблемы и дальше без Вашего внимания. Я постараюсь завтра подойти после обеда. Вы до какого часа работаете?

— До пяти.

— Постараюсь подойти, чтоб пролить свет на тайны здешней истории. Извините, а Вы после работы не заняты?

— Вроде бы нет.

— Тогда льщу себя надеждой, что смогу пообщаться с Вами не только о деле, но и неформально! До встречи!

— До свидания!

При выходе во тьме я стукнулся коленом об какую-то гадость, но удалось сдержаться и при девушке не выругаться. Помахал ей на прощание и пошел.

Вечером я Михалыча уговорил дать мне его личный аккумуляторный фонарь для общественной надобности. В Углегорске с всякими аккумуляторами было очень тяжело. Потребность в них была гигантская, а было их не так много. Плюс за время, когда здесь людей не было, они без ухода портились. Производить их в условиях разрухи город не мог, поэтому накладывал лапу на все доступные для военной техники и других надобностей. Например, команды Горсвета за тварями охотились с переносными аккумуляторными фонарями. Лампа крепилась под стволом, а батарея носилась в сумке за спиной. Частники обходились, как могли. Кто-то раздобывал еще годный аккумулятор при мародерке, кто-то пользовался для запуска разными альтернативными способами. Вручную машину заводил или ставил пневмозапуск от баллона со сжатым воздухом.

Поэтому Михалыча давило земноводное давать в чужие руки такую ценную вещь. Но я применил все доступное мне красноречие и еще один аргумент. Михалыч сдался и вручил мне его с напутствием, чтоб никому другому не давал и берег, как собственный. Затем обратился к последнему аргументу. Что значит: «Обратился к последнему аргументу»? Ну, пиво стал пить, которое я ему принес в качестве этого самого аргумента.

Затем позвонил директору домой, рассказал, что узнал, и что там еще копать и копать и про проблемы с освещением в архиве. Павел Романович подумал и сказал, чтобы я шел в архив с утра и занимался там, сколько нужно. В случае неотложной нужды он пошлет машину. А как закончу, чтоб перезвонил диспетчеру, а тот уже сманеврирует транспортом или попросит соседей подвезти. Тут нужно сказать, что Павел Романович не очень любил бывать на работе после обеда. У него находились разные дела в городе, с начальством и не с ним, поэтому на работу после обеда он прибывал только при великом форс-мажоре. Оттого и перевозку меня свалил на диспетчера. Вследствие этой привычки начальства у нас аварии чаще случались после обеда и вечером. Во-первых, по причине того, что ломается что-то именно тогда, когда в нем больше нужды. И во-вторых, рабочие тоже видели, что вечером некому их контролировать и расслаблялись. А как говорила одна мать-одиночка: «Стоит один раз расслабиться, как потом всю жизнь есть чем заняться».

Настойку я в этот день не пил, потому после ужина пошел на второй этаж в свою бывшую комнату, где провел вечер в компании Василия и Славы, который сегодня был отлучен от своей пассии, ибо они переругались. Оттого Слава сидел в своей комнате, играл на гитаре, проиграл мне партию в шахматы, а Васе в шашки и жаловался на коварство женской натуры. Мы с Васей ему поддакивали, ибо оба были разведенными. Правда, Вася перед провалом сюда успел счастливо жениться во второй раз, но надо же поддержать парня в его справедливых претензиях к некоторым женским закидонам.

Так и прошел этот вечер. Извините, пора заняться кормлением организма.