Тьма

Спасибо врачам за то, что держали и лечили — чем у них было. А потом пришло не то горе, не то счастье — эпилепсия. Такое после травм головы бывает. Почему она горе — вы понимаете. А почему она — счастье? А это только для меня. В одной книжке было написано, что моя болезнь и эпилепсия несовместимы, и, если припадок у меня отчего-то разовьется, то это мне поможет, и болезнь основная будет течь полегче. Есть даже такое лечение — электросудорожная терапия. Накладывают на виски электроды и пропускают ток. Удар тока — и припадок падучей болезни. Меня так раньше не лечили. Меня лечили оба раза инсулином и таблетками. А дома я таблетки ел — когда они были.

Так я и лежал, до весны, а потом до июня. А дальше меня все-таки выписали. Я был непротив. Да и, наверное, надоел я медикам. Я совсем не в обиде — они и так столько мне помогали, хватит уже их терзать своими болячками. Они еще мне выдали одежду, потому что моя была вся в крови и никуда не годилась. То есть, наверное, не выдали, а из дому кто-то принес, которая не нужна была. Еще палочку дали, которая от умершего пациента осталась, а его родные ее не забрали. Ноги меня еще не здорово слушались. И поковылял я вниз под гору к транспорту. На который у меня денег тоже не было. До автобуса еле доковылял и упросил водителя взять меня бесплатно. Он согласился. Выглядел я не очень, да и сказал, что из больницы иду. А забрать меня туда некому было, и денег на обратную дорогу дать тоже некому. Я ему благодарен был и пообещал, что позже отдам. Он махнул рукой. Увы, это «позже» наступило очень нескоро. Но таки отдал.

А потом я подошел к двери нашей с отцом квартиры и не смог ее открыть. Замок уже был другой.

Так и заночевал на половичке перед дверью. А утром походил по тем, кто меня еще не забыл, и узнал, что отец умер через месяц после моего попадания в больницу. А квартиру кто-то купил. За истекшие месяцы этих кто-то было трое, и они здесь не живут. В ЖЭКе мне сказали, что квартиру действительно продали, и уже не раз, и числится она уже не на первом человеке. А кто и как продал — они не знают. Сотрудница, которая тогда работала, уже уволилась и уехала. Куда — а говорят, что в Ростов. Спросил я их, а что можно сделать, чтоб квартиру вернуть? Они сказали, что можно в суд обратиться, но судиться придется не один год. И денег на это уйдет немерено.

А пока мне нужно на половичке спать и питаться воздухом, потому что ел я последний раз вчера в обед, когда выписывали. А как я судиться буду, если у меня вторая группа по психическому заболеванию? Я, наверное, еще и недееспособен. А кто вместо меня тогда в суд подавать будет? А куда теперь податься? Отец и мама умерли. Жена замужем за другим и уже далеко. Сестра Юля с семьей живет в Воронеже. Сестра Аня — неизвестно где. Вышла она замуж за лейтенанта и уехала с ним в другую республику. С тех пор о ней совершенно никаких вестей нет. Про то, как эта республика боролась за свою независимость, и как там все происходило, ходят очень мрачные рассказы. Если их послушать на ночь, спать не хочется. Зато хочется поймать жителя этой республики и медленно, с наслаждением, его задавить. Останавливает только то, что он живет здесь, потому, что если бы остался на родине, то там его с наслаждением задавили бы.

За что задавили бы? Ну, Вы, судя по виду, славянин? Потому и вряд ли знаете, что происходило с вашими родными в 1920 м году. И, если даже Вашего прапрадеда тогда убили, что вы об этом можете сказать? Вряд ли что-то. И, даже если узнаете, что он был тогда повстанцем и что его убил чекист-прапрадед вашего знакомого, то не схватите лопату и не побежите убивать этого знакомого. А для какого-нибудь узбека или памирца 1920 год-это не седая древность, а вчера. И гибель представителя его рода требует отмщения. Поэтому его прадед, дед и отец рассказывали о гибели представителя их рода Рахманкула Ильясова под кишлаком Топрак от рук сына блудливой ослицы Ахмеда Ахмедова и намекали, что для потомков этого никчемного Ахмедова когда-нибудь зажгут большой костер. Но при Советской власти с костром у них не выходило, и они могли разве что как-то мелко отомстить. А теперь с потомка Ахмеда Ахмедова могут медленно срезать кожу и гордиться полученным результатом. Если при смене президента Рамазанова на президента Новрузова власти допустят слабину, и в стране воцарится безвластие и беззаконие.

Сходил я на кладбище, поглядел на могилку отца — знакомые и друзья помогли похоронить его, и завод чем-то помог. И захотелось мне под этим крестом лечь и умереть. Но я не умер. Видимо, Судьбе моей этого было мало. Я еще с Тьмой не познакомился. Потому подобрал я палку и узелок со своими вещами и заковылял дальше. В Крымске у меня жила тетя Люда. Может, у нее для меня найдется закуток в доме. Расстояние до Крымска невелико, но не было ни денег, чтоб доехать, ни сил, чтоб дойти пешком.

До Тоннельной доехал я зайцем в поезде. Там меня сняли и препроводили в милицию.