Глиняный Орфей

Это звучало разумно, вот только почему священник так занервничал? А может, он просто-напросто врет? Эрд Айнес не знал, что и думать. В любом случае, от падре он сейчас ничего не сможет добиться. Значит, пора прощаться, автоматически произнося давно заученные слова любезностей, пора тщетно изображать милую улыбку, в то время как мозг неотвязно сверлит мысль, что что-то здесь совершенно не так, и с вонючей деревней, и с мрачными жителями, и с психованным падре, и с надтреснутым дешевым органом… А самое ужасное — сознавать, что подобные мысли и подозрения делают твой взгляд и вовсе безумным, и священник, глядя на твои горящие глаза и отсутствующее выражение лица, лишний раз убеждается — да, несомненно, болен человек, болен, что уж тут попишешь.

Но вот ритуал прощания окончен. Эрд Айнес вышел на улицу, никем не сопровождаемый, и с удовольствием заметил, что двое приведших его в пещеру рыбаков куда-то пропали, а прочие обитатели подземного поселения не проявляют к нему ни малейших признаков внимания. Значит, наконец-то он оказался один и может собраться с мыслями. Следуя старой привычке, Эрд Айнес несколько раз прошелся по улице туда-обратно, чтобы успокоить нервы. Разговор со священником не выходил у него из головы. Почему падре Жозе повел себя так странно? Куда это он смотрел, да еще с таким испугом? Куда-то ведь вдаль смотрел, на ту дальнюю стену пещеры…

Осознание пришло вместе с волной холодного испуга. Получалось, что падре Жозе смотрел на стену над дальним выходом из пещеры — на то самое место, где Эрд Айнес недавно разглядел в неровном свете фонарей огромную каменную горгулью.

Вот только теперь никакой горгульи там не было.

С трудом перебарывая нахлынувший страх, Эрд Айнес обернулся, как будто ожидал увидеть каменного монстра у себя за спиной. Но кроме загадочного исчезновения, ничего сверхъестественного не происходило. Поселок жил своей обычной жизнью — спокойной, с вековым налетом грусти. Вот пожилая женщина с резкими чертами лица и покрытой морщинами кожей отправилась с ведрами за водой к подземному озеру. Вот старик сидит на пороге своего дома, апатично разглядывая потолок пещеры дальнозоркими слезящимися глазами. Вот из кабака на соседней улице донеслись какие-то вопли — один из рыбаков явно перебрал, пропивая собственным трудом заработанные денежки.

Эрд Айнес прислонился к сырому дереву одной из стен и попытался успокоиться. Не получалось. В голове царил полный кавардак. Значит, в довершение ко всему, что он увидел, теперь еще и каменные горгульи пугают добропорядочных сельских священников и после этого пропадают — только их и видели? От подобных мыслей становились как-то дурно. Произошедшее значило, что либо галлюцинации проникли и сюда, либо под сводами пещеры творилась не меньшая чертовщина, чем на Острове, и в таком случае лучше не развешивать уши на россказни добреньких рыбаков и участливых священников. Все они заодно.

А «»все они заодно»» — это уже клинический случай паранойи.

Персонажей все прибавлялось.

Когда Эрд Айнес, ужасаясь собственным мыслям не меньше, чем увиденному вокруг, ринулся прочь из провонявшей рыбой мрачной пещеры и направился было к своей палатке, на одном из глинистых холмов он заметил старика.

Нет, совсем другого старика — не слепца с пирса и не великана с пробитым черепом, заключенного в башне. Этот был вполне нормального роста, а глаза, несомненно, видели, хотя и изрядно слезились.

Этот был тощ, весь перемазан в глине, пребывал в состоянии радостного возбуждения и казался не менее безумным, чем два предыдущих.

Или, может быть, просто был пьян, на что указывал характерный блеск глаз, легкая несбалансированность движений, и, прежде всего, бутылка какой-то вонючей жидкости в руке. Старик то и дело прикладывался к ней, а другой рукой лепил из глины что-то невразумительное, то и дело смачивая результат трудов жидкостью из той же бутылки.

Когда Эрд Айнес подошел совсем близко, старик наконец оторвался от своего занятия и поднял вверх глаза:

— Лем? Ты чего сюда забрел?

Взгляд старика был язвительным, но одновременно любопытным. Эрд Айнес недоуменно спросил в ответ:

— Лем? Какой такой лем?

Старик скривил губы:

— Ах, так ты еще и говорить умеешь! Слушай, господин умный лем, не стой тут и не пялься, дело делать мешаешь!

— Но… может, я не лем? — сымпровизировал Эрд Айнес. — Почему вы так уверены?

Старик сплюнул прямо в кучу глины и проговорил:

— Конечно лем, раз такие дурацкие вопросы задаешь!

И тут Эрд Айнес наконец взорвался:

— Ну хоть кто-нибудь на этом чертовом острове объяснит, что здесь творится?! Я тут чуть не рехнулся, пытаясь разобраться — или, может быть, уже рехнулся — а местные жители, вместо того чтобы помочь человеку, предпочитают какой-то ерундой заниматься! Куличики из глины лепить!