Ушедшие однажды

Наваливалась дремота и тяжесть, но Алеша отказывался засыпать.

Лили может очнуться. Надо не просмотреть Лили.

Стогов вколол ему какой-то укол, который снял невыносимую головную боль и сейчас Леша чувствовал себя немного легче чем утром. К сожалению, душевную боль медицина не излечивает, а чувство вины тем более.

Я во всем виноват, — вертелись гнетущие мысли, — Пришел бы сразу после работы, как просила Лили, то ничего бы не случилось. Она ведь предупреждала, что ей тревожно, что чего-то боится. Я… только я виноват…

Неожиданно хоровод мыслей оборвался. Леша почувствовал, что кто-то стоит прямо перед ним. Открыть глаза бы посмотреть, но стало так страшно, что притаилось даже сердце. Налились свинцом веки. Или кто-то специально не позволяет взглянуть на него? По спине пробежал холодок.

Человек продолжал стоять. Беззвучно. Ни дыхания, ни движений. Лишь воздух в палате, пропахший лекарствами, отяжелел от прохлады и сырости. Он стоял всего несколько мгновений, похожих на бесконечность. Потом стал наклоняться над Алешей, протягивая к нему руку. Все ниже, ниже… страх все сильнее, сильнее… Алеша крепче зажмурился, съеживаясь на неудобном жестком стуле. И не было сил преодолеть гипноз онемения, чтобы не стать безропотной мышкой в цепких лапах кошки, ни единого шанса открыть глаза и разогнать наваждение.

Кто-то приближался, вот уже сырой прохладой обдало его лицо. Темное вязкое пространство увлекало Алешу в свою бездонную пропасть. Он будто падал в небытие, вокруг сгущалась темнота. Сверху на него наваливалось нечто огромное, давящее, прожигающее взглядом.

Кто-то умрет…

И вот ледяная рука почти обвила его задыхающееся от страха горло…

— Алеша, — откуда-то из другого мира позвал голос Лили.

Он резко очнулся, дернувшись на стуле. Затравленно стал озираться по сторонам. В палате никого не было, только Лили сидела на койке и огромными испуганными глазами смотрела на брата.

Вот так люди и умирают во сне.

Он вытер градины ледяного пота проступившие на лбу. Перевел дыхание, успокаивая перепуганное сердце.

А ведь никогда трусом не был…

— Алеша, — повторила она, протягивая к нему руку.

Он тут же подсел к ней. Обнял.

— Как ты?

— Все нормально, — прошептала она.

— Ложись. Тебе надо отдыхать.

Леша уложил ее обратно, притянул повыше одеяльце.

— Крошечка-хаврошечка, прости, это я во всем виноват.

— Если бы ты не опоздал, то… — подкатили рыдания. Ах, кто бы знал, как она благодарна богу за то, что он не привел брата во время. Что бы тогда было… что было…

Она сжала его руку, губы дрогнули и из глаз по вискам на подушку покатились слезы.

— Ну, ну не плачь. Не надо плакать. Я рядом. Я тебя больше не оставлю.

— Виктор… — прошептала Лили.

— Не думай сейчас о нем.

— Я все видела.

— Потом…

— Я видела, как он убил его. Он придет снова и убьет.

— Кто? — в дверях стоял Крюков, подоспевший как всегда вовремя. Он представился и опять спросил, не смотря на возражения Леши. — Кого вы видели?

— Дайте же ей отдохнуть, — проскрежетал зубами Леша, пребывая в тихом бешенстве от общения с этим человеком.

— Ничего, я в порядке. Я расскажу.

— Можно с самого начала? — попросил следователь, пододвигая стул ближе к койке и доставая небольшой блокнотик для записей ключевых моментов.

Лили помолчала, набираясь смелости озвучить все произошедшее.

— После встречи с Алешей, я купила продукты и сразу поехала домой. — Вдумчиво и неспешно начала Лили свою леденящую душу исповедь. — Мне казалось, что меня кто-то тихо завет. Я слышала это на кладбище утром, потом в маршрутном такси, когда оно остановилось на остановке. Кто-то опять позвал, но я так никого не узнала среди людей. Я не придала значения, но теперь мне кажется, что она следила за мной.

Лили взглянула на брата. Пожалуй, лучше бы сначала рассказать все ему, а уже потом выносить на всеобщее обсуждение. Она так и поступила бы, если не убили Виктора. Если бы страх не сжимал ее сердце каждый раз, когда она начинала думать над приближающимися событиями. Если бы все ее существо не робело от собственной беспомощности перед приближающимся неудержимым злом. Лили бы промолчала, как молчала и ранее, но сейчас, когда пролилась кровь, ее молчание стало бы не меньшим злом, чем зло убийцы.

— В квартире никого не было, когда я пришла, — продолжила Лили. — Приготовила ужин. Позвонить хотела Леши, но сотовым он не пользуется. В принципе я знала, где он, и что он рано или поздно придет. Просто мне было как-то страшно внутри. Вам бывает страшно?

— Бывает, — сознался Крюков. — Бояться не стыдно. Стыдно говорить, что ничего не боишься, и при этом умирать со страху.

— И мне было страшно.