Котельная номер семь

Он, путаясь в перевернутых цифрах, набрал номер. Говорить с ней было особо не о чем. Просто отметиться.

— Ты там осторожней, Паш, — сказала между прочим Тома. — Слышал про Юрку?

Юрка, знакомый Борисова, был найден мертвым на куче угля месяц назад.

— Ты уже утомила, Том. Когда это было? В начале сезона. И где? Совершенно в другом квартале. Дискотеки там. Молодежь распаленная, буйная. А тут тихо, спокойно. Не ломятся. Номер? — Он продиктовал он номер, нацарапанный гвоздем прямо на аппарате. — Наверно, этот. Пока.

За стеной было раздевалка и душевая кабинка. Он, переоделся, облачившись в трудовые доспехи, взятые из дому. Сумку с едой бросил на лавку. Есть ему еще не хотелось.

— Эй! Ты один?

Парень в лохматой шапке сунул голову в дверь подсобки. Внимательно оглядел маленькое помещение. Слишком долго и слишком внимательно, хотя достаточно было беглого взгляда, чтоб убедиться, что кроме Борисова в ней никого нет.

— Один, — сказал Павел.

— Ну правильно, — сказал оглядчик. — Напарник — я, а меня же нет.

Павел промолчал.

— Так ты Борисов?

Пашка кивнул

— Толян?

— Павел.

— А я Василий. Слышь, Толян, тут мне отлучиться надо. Уголька пообещал бабке родной. Нет, ты не беспокойся, я сам. Я уже нагрузил, пока ты совершал осмотр. Четыре мешка. Бабка шесть просила, но более четырех на салазках не увезти, а другой техники сегодня нет под рукой. Я туда и обратно. Обратно с бутылкой. Посидим за знакомство. А?

— Да я …

— Ты вентилёк на подпитке приоткрой. Давление у тебя упало. Пошел отбор. Ты смотри, если упадет ниже полутора, а подпитка не поднимает, мастеру звони. Значит, прорвало где-то. Ну, я мигом.

Спина напарника как-то очень уж быстро метнулась к выходу.

Манометр над котлом показывал 1,8. Возвращалось воды из системы несколько меньше, чем уходило в нее. Павел приоткрыл подпитку. Проверил температуру. Стрелка упала до 56. Перо самописца подрагивало. Неужели работает? На почти всех котельных, где Павлу приходилось трудиться или их посещать, эти приборы бывали в забвении. Полагалось им быть опломбированными, и пломбу, присмотревшись, Павел нашел. На диаграмме, там, где застряло перо самописца, вычерчивая кривую температур — дрожащим почерком, сходным с писаниной Витяя — было написано неприличное слово. Стандартное, из трех букв. Наверное, это он шутки ради и написал, решил Павел. Хотя пломба, конечно… Но с другой стороны, если задаться целью…

Он взял лопату, черенок ее был недавно насажен, еще свеж, не затёрт. Известно, что лучшие черенки получаются из осины, если брать во внимание только представителей местных древесных пород.

Подходя к угольной куче, он заметил издали слабо мерцавший красным маленький огонек, и опять на секунду поддался испугу, предположив, что так должен выглядеть злобный крысиный глаз. Какая-то трусоватось, неопределенное беспокойство, а может предчувствие тревожили его сегодня с утра. Он тут же взял себя в руки. Скорее всего, это дотлевал окурок, брошенный напарником.

Он подхватил огонёк на лопату и, закидывая в топку, рассмотрел, что это все-таки был не окурок, а уголёк. Как он туда попал? Снова напарник? Может, заглядывал в топку, проверял, пока Павел занят был телефоном? Уголёк и выпал.

Павел закинул десяток лопат, подошел к самописцу, хотя и догадывался, что для поднятия температуры даже на полградуса потрудился он слишком мало. Стрелка самописца дрогнула, и он понял, что ошибся с трехзначным словом. Вернее, оно оставалось трехзначным, но значило нечто другое — хан… Присмотреться к нему внимательней помешал шорох у входной двери.

— Пусти погреться, хозяин.

Двое вошли в кочегарку и топтались у холодного резервного котла, бывшего к выходу ближе, чем прочие. Это что еще за пришельцы? Третий визит за неполные полчаса. Один был бородат, другой просто небрежно выбрит. Их можно было принять как за бомжей, так и за местных оседлых жителей, которые, как успел Павел заметить днем, небрежностью внешнего вида от бродяг почти что не отличались.

— Грейтесь, — хмуро позволил Павел. — Только водку не пить. Ясно?

— Не-е… Гады будем, — сказал бомжи.

Они протиснулись мимо Павла в подсобку, прикрыв за собой дверь. Павел демонстративно дверь распахнул, оставив ее открытой, и вернулся к работе.

Потери тепла за счет незаконного отбора горячей воды из системы бывали значительные. Это так же предполагало едва ль не полуторный расход угля. Как они его списывают? Ведь есть же нормы.

Обратка была чуть теплая. Наверное, и трубы не везде изолированы. А может, теплоизоляции вообще нет. Если, как мастер пророчествовал, за ночь действительно серьезно похолодает, то при таких потерях заявленную температуру не удержать.

Он заглянул в дверь подсобки. Бомжи вопреки увереньям в том, что не гады, лили в стакан, держа бутылку в кармане, какую-то жидкость.