На Грани

Олеся закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Тамара ходила по комнатам, чем-то гремела, время от времени обращалась к Иисусу, говорила, что должна изгнать дьявола. Олеся плакала, прижимаясь к стене, но потом устала от слёз. В чулане было темно, лишь через дверную щель проникал свет, который иногда пропадал, если рядом проходила Тома.

— Что она хочет сделать?— шептала Олеся сама себе. Хотя девочка уже всё знала. Пару лет назад она видела на столе у мамы книгу о том, как изгоняют демонов. Олеся не читала её, даже не открывала ни разу, но она запомнила обложку. На ней был изображён демон, сгорающий в ярком пламени.

Огонь.

Огонь — вот единственный способ очищения души, который был известен Тамаре. И только им она могла воспользоваться, чтобы освободить дочь от терзаний дьявола внутри неё.

В дверь что-то ударило. Это Тома со стуком прижалась к ней с другой стороны.

— Потерпи, милая, — сказала женщина. — Я прогоню змея из твоей души. Я спасу тебя. Иисус научил меня. Какие у него красивые глаза, как же они горят.

Олеся заметила, что теперь горящие глаза статуэтки не пугают её мать, а наоборот, несут в себе божественное провидение.

Надо что-то делать, но что? Оставалось одно — применить силу и постараться свалить мать, когда она будет в замешательстве. Тома вставила ключ в замочную скважину, и девочка затаила дыхание. Она медленно поднялась на ноги и замерла напротив двери, готовясь дать отпор.

«Это же моя мама», — подумала Олеся, но потом сказала себе, что сейчас её мать помешана и опасна, и готова сделать всё, что угодно. Надо действовать.

Ключ повернулся два раза. Момент до того, как открылась дверь, показался Олесе вечностью. Она была готова и сосредоточена. Может быть, слишком сильно, поэтому и упустила мгновение, когда всё должно было решиться. Дверь резко распахнулась. Тамара схватила дочь за руки, рванула на себя, а потом толкнула назад. Олеся ударилась затылком о стену и потеряла сознание.

Открыв глаза, девочка тут же ощутила боль в голове, и охнула.

— Ты очнулся, демон?— сказал Тамара.

Олеся поняла, что привязана к кровати верёвками. Так туго, что шансов на освобождение не оставалось. Мать поливала её бензином из пятилитровой канистры.

— Мама! Ты сожжёшь меня заживо, и сама сгоришь вместе с домом!— закричала девочка.

Тамара замерла и пристально посмотрела на дочь, словно пытаясь что-то найти в её лице.

— Это говоришь не ты, это дьявол в тебе.

— Мама, нет! Это я! Я!

— Нет, — женщина продолжала выплёскивать жидкость. — Я не хочу гореть в адском пламени. Поэтому я уничтожу тебя. Ты в ловушке, ты не заберёшь мою девочку.

Олеся расплакалась.

— Посмотри, что происходит с городом, — говорила Тома. — Посмотри. Так мне сказал Иисус. Он выбрал меня, чтобы я остановила разврат, жестокость людей. Как же мне было больно, когда я поняла, что главный демон в тебе. Но всё буде хорошо. Я всё исправлю.

— Боже, нет!— закричала Олеся, рыдая.

Тамара выплеснула последнюю каплю и бросила канистру на пол:

— А теперь мне надо принести спички.

Она улыбнулась, глядя на Олесю, а потом её лицо стало уверенным и суровым, и она пошла на кухню.

Тома вошла в кухню, но она не взяла спички, потому что увидела то, чего здесь не должно было быть. На столе стояла статуэтка Иисуса, но Тома точно знала, что оставила её в комнате. Глаза фигурки вспыхнули.

— Ты ошиблась, — раздался голос.

Тома зачарованно смотрела на неё:

— В чём моя ошибка?

— Ты не нашла демона.

— Как? Я уже почти прогнала его из тела моей девочки.

— Нет, — ответила статуэтка. — Дьявол не в ней. Он в тебе.

— Что?— глаза женщины расширились от ужаса и непонимания.

Красный дым вырвался из глаз Иисуса и окружил Тамару, превращаясь в огонь.

— Нет!— испустила она крик отчаянья и боли.

Языки пламени начали лизать её кожу, превращая в живой факел. Женщина металась из стороны в сторону, руками сбивая огонь, но он разгорался всё больше. Тома завизжала, чувствуя нестерпимую боль, и навсегда попрощалась с жизнью…

Олеся слышала крики матери и плакала, не зная, что там происходит. Руки затекли, верёвки больно врезались в тело, а от запаха бензина кружилась голова. Но девочка держалась изо всех сил.

Раздался грохот — в дом кто-то ворвался.

— Олеся!— услышала она крик.

— Я здесь! В спальне!

В комнату вбежали Никита и Наташа и увидели её.

— Слава богу!— воскликнул Никита, развязывая Олесю. — Всё хорошо.

Наташа помогла Олесе встать.

— Что с мамой? Где она?— спросила девочка.

Повисла тишина. Ответ уже был очевиден. Люди продолжали пропадать, и разгадки происходящему ещё никто не нашёл…

— В этом доме тщетно что-то искать, — недовольно сказала Катя.