Ящерица

Егор стоял на пороге, пошатываясь.

— П-п-привет, С-с-слав! — проговорил он, заикаясь, и в нос девушке тут же ударил запах спиртного.

— Егор, ты что? Напился, что ли? — Ярославна удивилась и испугалась одновременно.

— Н-ну, т-типа. А чт-то? П-п-проход-ди, что л-ли.

С этими словами он повернулся к ней спиной и, оставив дверь открытой, пошёл на кухню, шаркая ватными ногами.

Ярославна закрыла за собой дверь и последовала за ним.

— Егор, послушай…

— Да что слушать? — перебил он заплетающимся языком. — У меня семья рушится. Ты знаешь, какую папашка бабу нашёл. Сиськи — во! А лет столько же, сколько и мне. Прикинь!

Пока Ярославна пыталась разобрать слова, Егор, хватаясь руками за холодильник, успел не только добраться до стола, но и дрожащими руками наполнить стакан. Когда же до девушки, наконец, дошёл смысл сказанного, Егор уже опрокинул в себя содержимое и снова потянулся к бутылке. Но Ярославна его опрередила.

— Отдай! — завопил парень.

— Послушай, Егор, — сказала Ярославна, убирая злосчастную бутыль на верх холодильника. — Я понимаю, что это неприятно, но не пить же из-за этого, в самом деле. Надо жить дальше. Понимаешь, жить надо!

— Отдай, сука! — потребовал Егор более настойчиво.

Ярославна аж обалдела. Никогда прежде ей не приходилось слышать от него грубых слов. От него, интеллигентного парня. Неужели водка настолько меняет человека?

— Нет, — твёрдо сказала девушка. — И вообще, иди проспись — потом поговорим.

Но Егор явно не был настроен на разговоры. Видя, что утопить своё горе в стакане ему просто так не удастся, он схватил Ярославну за грудки и принялся отчаянно трясти, вымещая свою злобу. Отчасти — на ту женщину, что сбила последний гвоздь в гроб его семейной жизни, а отчасти — на саму Ярославну. Девушка почувствовала, что в этот момент Егор её просто ненавидел. За то, что у неё в семье всё в порядке.

— Грязная шлюха! — орал он на всю квартиру. — Все вы, девки, шлюхи! Только и думаете, как бы под мужика подлезть! Ну, пойдём, пойдём! Что я, не мужик, что ли?

— Прекрати, Егор! — закричала Ярославна, отстраняясь от него. — Не в этом мужество.

Парень в ответ криво усмехнулся:

— Да? И в чём же?

От удивления он даже ослабил хватку, отчего Ярославна наконец-то смогла вырваться и отойти от него подальше.

— В том, чтобы достойно сносить удары судьбы. А не прятаться за рюмку, как последний трус! Ну, будь же ты мужчиной, Егор!

Последнюю фразу она произнесла просительно, почти умоляюще. Как может умолять слабая женщина, чтобы мужчина её пожалел. Ну, хоть раз в жизни! Не всё же ей одной жалеть его, несчастного!

Что-то промелькнуло в глазах Егора. Что-то вроде сочувствия к той, что до сих пор сносила его бесконечные нюню, и стыд за себя. Но это продлилось лишь секунду. Затем всё это превратилось в бесконечную жалость к себе.

— Умная, да? Умная? — бормотал он, а потом заорал. — Да катись ты ко всем чертям! Слышь, проваливай!

— И свалю! -прокричала Ярославна. — Достал ты меня уже!

Уже второй раз она уходила от Егора хлопнул дверью. Но если тогда девушка умом понимала, что завтра они помирятся, и всё будет по-прежнему, то сейчас такого ощущения не было. Напротив, Ярославна всем своим существом чувствовала, что на этот раз всё кончено. Нет, Егор, конечно, протрезвеет, может быть, пожалеет о том, что в пьяном угаре выгнал её, захочет возобновить с ней отношения. Но Ярославна вдруг поняла, что сама этого не хочет. Эта ночь, проведённая с Антоном, словно разделила её жизнь на «до» и «после». И Егор со всей своей слабостью и малодушием попал в прошлое — в то, что было «до»… А что же тогда «после»? Одиночество? Пустота? Или, напротив, свобода? Этого девушка ещё не знала. Знала одно — теперь для неё начинается новая жизнь.

На работу Антон пришёл с небольшим опозданием. Зеркальце, которое мама держала в косметичке, куда-то затерялось. Антон сперва даже думал, что вообще выбросил его вместе с осколками большого зеркала. Или сунул за полку, превратившуюся после погрома в груду деревяшек. С большим трудом он нашёл зеркальце в мамином сапоге. Ничего, что оно маленькое — для таких дел сойдёт.

Притаившись за дверью кабинета, Антон тщательно прислушивался к каждому шороху, от волнения всё сильнее сжимая зеркальце в кулаке. И каждый раз, когда слышались шаги, он чуть-чуть приоткрывал дверь, чтобы посмотреть, кто идёт.

Наконец, в коридоре послышалось знакомое шарканье. Ошибки быть не могло — это она! Но Антон на всякий случай приоткрыл дверь. Татьяна Владимировна в недовольной миной шла в сторону туалета.

— Ну, с Богом! — прошептал Антон и, распахнув дверь настежь, пошёл за ней. Не быстро, но вполне достаточно для того, чтобы догнать её у самой двери. Там он окликнул уборщицу по имени-отчеству.