Ящерица

Скорей всего, возьмёт больничный или отпуск без содержания до тех пор, пока с ним не покончит. А потом, в случае удачи, и работа будет ей уже не нужна. Зачем, спрашивается, драить полы, когда весь мир у твоих ног?

«Ну уж дудки! Просто так я тебе не дамся!» — было последней мыслью Антона, прежде чем он провалился в сон.

— Ну, здравствуй, Антошка! Сколько лет, сколько зим! Ну, рассказывай, как живёшь? Что новенького? Эх, время, время! — Николай Гаврилович вздохнул, развёл руками. — Как же оно быстро летит! Кажется, ещё вчера детишки за партой сидят, а сегодня глядишь — уже взрослые. У кого-то уже свои дети. Ты-то как? Ещё не женился?

— Нет, пока. А так всё по-старому — учусь, работаю. Не всё же у мамы на шее сидеть.

— А папа? Ой, прости, Антошка — совсем забыл.

— Ничего страшного. Я вот недавно Лену Орлову видел. Помните, за первой партой сидела, с косой?

— Как не помнить? Отличница была круглая. Как она поживает?

— Замуж вышла — за Сашу Мазнева.

— За Сашу?! Боже ж ты мой! Остепенился-таки парень! Молодец!

— А Серёжа Карпухин в Москву уехал — учится в МГУ.

— Ух ты! Я всегда знал, что он много добьётся. Если, конечно, лениться не будет. А у нас вот несчастье. Помнишь Елену Васильевну — по русскому? В марте умерла.

— Умерла? Как же это случилось?

— Опухоль мозга. Теперь вместо неё преподаёт Тамара — дочь Натальи Павловны.

— Да, вот жизнь-то! А как сама Наталья Павловна?

— Работает. Кстати, у неё сейчас урок. Закончится — можешь зайти.

— Да, пожалуй, зайду… Николай Гаврилович, а Вы знаете, кто такой Ивон Клири?

Именно за этим Антон, собственно, и пришёл в школу, сбежав с третьей пары. Конечно, он был рад повидать учителей, которые пытались привить ему разумное, доброе, вечное, вспомнить о тех, с кем сидел за одной партой, шептался на уроках и играл на переменах. Но больше всего Антона сейчас интересовал именно Николай Гаврилович, учитель истории. Все, кто у него учился, прекрасно знали про его тягу ко всему загадочному, необъяснимому. Казалось, в природе не существует ни одной легенды, ни одного предания, которого бы не знал Николай Гаврилович. Поэтому парень был чрезвычайно обрадован, что застал его, и с трепетом ожидал, что скажет учитель.

— Ивон Клири? Да, слышал про такого. Жил такой целитель в Испании в XV веке.

— А можно рассказать подробнее?

— Пожалуйста…

Как-то много лет назад, в 1493 году под Барселоной появился один отшельник лет тридцати. Откуда он пришёл, никто не знал. Поговаривали, что детство и юность его прошли во Франции, откуда он впоследствии бежал, спасаясь от гнева самого короля. Звали отшельника Ивон Клири, хотя местные часто называли его Хуаном, по-испански. Он был со всеми добр, отзывчив, никто не слышал от него грубого слова, а если кто нуждался в помощи — никому не отказывал. Ещё он умел лечить самые страшные болезни, которые в те века опустошали целые города. Одни его за это любили, другие относились с подозрением, считали колдуном.

Беда постучалась в его одинокий дом совершенно неожиданно, в виде слуги одного знатного сеньора. «Мой господин смертельно болен, — сказал слуга отшельнику. — Ради всех святых, спаси его! Он тебе даст за это любую награду». Но Ивон пошёл спасать его, конечно, не ради награды — просто из добрых побуждений. Он буквально вернул больного с того света, а то серебро, что получил, тут же раздал нищим.

Но этим история не закончилась. Была у того сеньора дочь — красавица Беатрис. Считая, что её отец слишком скупо поблагодарил целителя, она тайком взяла золото и отправилась к Ивону. Они увидели друг друга и…

Любовь связала их в ту же минуту. Теперь жизнь до этой встречи казалась им не той, ненастоящей, если это вообще можно было назвать жизнью. Мир друг без друга потерял для них всякий смысл. Они любили, отдавая себя полностью, и каждая минута была наполнена этой любовью. Милая и добродетельная Беатрис стала для Ивона всем, и он для неё — целой Вселенной.

Они встречались тайно, пока однажды Беатрис не пришла к нему вся в слезах. «Отец хочет выдать меня замуж. Нашёл жениха богатого, знатного. Но я его не люблю. Что мне делать?» Ивон обнимал и как мог утешал свою возлюбленную. «Хочешь замуж за меня?» — спросил он её. «Да, — ответила Беатрис. — Но отец»… «Тогда я попрошу у него твоей руки. Ты только скажи, действительно ли ты этого хочешь?» «Да, тысячу раз да. Клянусь, я хочу этого больше жизни».

Своё обещание Ивон выполнил — на следующий же день отправился к отцу Беатрис. Тот, уже полностью оправившийся от болезни, хотел сперва прогнать его, но, памятуя о чудесном исцелении, всё же принял и выслушал, хотя и довольно холодно. Когда же Ивон сказал, что хочет жениться на его дочери, почтенный сеньор пришёл в ярость: «Убирайся вон, жалкий оборванец! Чтоб духу твоего здесь не было!