Гоша

Сантехник подозрительно покосился на кота и уточнил:

— Тогда за что их вообще держат дома?

— Традиция. Это еще с древнейших времен произошло, когда боги между собой разругались и один общий мир на кучу мелких разломали. Потом сами небожители измельчали, исчезли почти все. А коты остались. Научились шляться между отражениями, запомнились разумным как верные помощники исчезнувших богов. И неплохо устроились… Ты только подумай — практически в любом мире этого пушистого хитрована абориген с радостью возьмет на руки, потискает, погладит, молочка нальет. Сам впроголодь может лечь, а хвостатого накормит.

Порывшись в своих бездонных карманах, Семеныч добыл кусок окаменевшего сыра и сунул его усатому гостю. Кот удивленно обнюхал подношение, выпучил глаза, встал и гордо пошел прочь. Видимо, подобного рода предложение оскорбило его до глубины души.

— Точно, обожрался. Надо будет девочкам в отделе сказать, чтобы лишний раз не подкармливали. А то лопнет еще, — сантехник достал крохотную чекушку, аккуратно свинтил пробку и влил в себя местный нектар богов. Закусив сыром, благодушно уставился на шпили башен, раскрашенные заходящим солнцем в розовые цвета.

Гоблин выгреб спасенную от вымогателя колбасу и начал ее задумчиво грызть, попутно комментируя ленивые попытки круглого как шар кота взобраться на забор:

— Мы тоже пробовали такой финт провернуть. Тоже думали, что сможем как-то неплохо пристроиться. Под домовых закосить или еще чего отчебучить. Но — не работает. Древнюю память не обмануть. Любой разумный мохнатого от нас отличает сразу, без промедления. И если хвостатым за ушком почешет и чего вкусного даст, так в нас лишь сапогом норовит запустить.

— Домовой? Ты серьезно? Я думаю, если ночью твою рожу спросонья на кухне увидишь, так не только сапог нашаривать станешь, а что и потяжелее.

Опечалившись, Гоша согласился:

— Вот именно. Поэтому приходится горбатиться, когда хитрые проходимцы себе все ништяки собрали. И ведь ничего с этим не поделаешь… Правда, после всех наших попыток у гоблинов выработался иммунитет… Во, какое слово выучил!… Да, значит, мы теперь к ним относимся спокойно. И все их штучки на нас не действуют… Колбасу ему подавай, ага…

Семеныч полюбовался медленно меркнущими закатными красками и поднялся, чтобы идти домой. День закончен, пора и отдохнуть.

— Наверное, ты прав про хвостатых. У нас в последнее время народ по любому поводу собачился. И лишь картинки котиков всех между собой мирили и вызывали улыбку. Может в самом деле — наследие предков.

— Жулики они, — буркнул в ответ Гоша, дожевывая свой ужин.

— А ты дурак, — спокойно продолжил сантехник, отряхивая штаны.

— Это почему же? — насторожился зеленый прохиндей.

— Столько фактов про котов знаешь, всякие их штучки изучил наверняка лучше любого хвостатого. А использовать информацию для себя не можешь.

— И как это я могу это использовать? — рассердился Гоша, болезненно отреагировав на несправедливое обвинение. — Я же не кот!

— Зато кто тебе мешает на их популярности чуть себе на пропитание подзаработать? Я в это не полезу, стар уже. А вот ты вполне мог бы и подсуетиться… В прошлый раз, когда у нас штурмовики со старшим упились в честь Императора, что они на пустыре забыли? Реактор. Вполне себе работающий. Принтер цветной и фотоаппарат вместе с корреспондентом газеты еще год как в Королевство провалился. Мужик давно в менестрели записался, забросил все эти железки, но они ведь вполне рабочие. Подзарядка с реактора у тебя есть. Морду усатую заснял и знай себе тиражируй. Думаю, по грошику за цветную гравюру тебе любой местный заплатит. Сможешь неплохо прибарахлиться, пока картриджи для принтера не закончатся.

Через полчаса Гоша уже стоял рядом с забором и пытался поймать морду кота в объектив:

— Слышишь, ты, чудо волосатое! Да не вертись ты! Мне надо пробный снимок сделать!

— Ага, щаз, — фыркнул кот. — Как колбасой поделиться, так не дождешься. А как бесплатно позировать — так ты уже тут как тут! Да и ночь уже на дворе, спать пора.

— А у меня в подсобке лампа есть. И старья разного куча, можно антураж создать… Кот на бархате, как тебе? И не ломайся. Готов колбасой пять процентов выручки отдать.

— Половина. Не меньше, — отрезал хвостатый.

К полуночи сторговались на двадцати процентах. А на ближайших выходных на ярмарке Гоша устроил фурор, предоставив желающим цветные картины котов, заботливо вставленные в полированные рамки. И не дорого, всего лишь по золотому за штуку.

Но больше всех веселился Семеныч, когда после долгих уговоров за тяжелый кошель уступил помощнику еще два ящика запасных картриджей для принтера. Все же старому и мудрому сантехнику было лень бегать за хвостатыми ради фотосессии, потом глотку рвать у палатки, расхваливая товар. А так — все при деле.