Иней

Куда делась солярка из бака?! Коля выскочил на улицу, как ошпаренный, заглянул под бак, — течей нет. Но вдруг он услышал журчание — как будто, кто-то справляет малую нужду. Только сейчас он заметил, что под кабиной была большая лужа жидкости, впитывающейся в снег. Ремонт топливопровода был не трудным. В место разрыва, Коля вставил железную трубку, и всего делов, — но слившееся топливо, было потеряно безвозвратно. Нужно было глушить двигатель — в противном случае, ему не хватит солярки и на то, чтобы дождаться в тепле утра. Он снова выругался — и нехотя, повернул ключ в замке, заглушив дизель. Стало тихо. Слышалось, как шумит ветер, цепляясь за выпирающие углы машины; как хрустит на морозе тент, закрывающий прицеп. Слышалось, как поскрипывает кожзаменитель, которым были обшиты чехлы сидения. Похрустывал, изредка щёлкая, пластик «торпеды».

Он подышал на руки, впитывая телом, сквозь пуховую куртку, остатки тепла. Минут через пятнадцать, изо рта пойдёт пар. Через полчаса, полностью покроются инеем окна, и металлические детали в кабине. Через час, температура внутри немногим будет отличаться от температуры на улице… «Выехать с этой дороги в любом случае не получится, без помощи попуток»… — думал он. — «А значит, нужно по максимуму экономить соляру, в то же время, не давая движку совсем застыть… надо заводить двигатель каждые полчаса, — полчаса работает, полчаса отдыхает… утром поедут машины, и быть может»…

Ему снились горы, покрытые снегом. Ему казалось, что он там, на самом верху этих гор, и в глазах его начинает темнеть, от недостатка кислорода и холода…

Он проснулся. «Как получилось, что я уснул?» Изо рта уже шёл пар. Окна в темной кабине затянуло белой, непроницаемой плёнкой изморози, будто это вообще были не окна, а алюминиевые стенки морозильной камеры, внутри которых находится фреон. Коля протянул озябшую руку к ключу зажигания и, затаив дыхание, повернул его. Медленно, неохотно, словно проснувшийся после зимней спячки зверь, вылезающий из своей берлоги, крутился двигатель, не желая оживать привычным бодрым и весёлым мурлыканием. Водитель взял лежащую в «бардачке», пластиковую карту, и принялся этой картой отчищать стекло от налипшего инея. Свет фар освещал равнину, посреди которой, чуть присыпанный снегом стоял одинокий и инородный, светящий тусклыми лампами, грузовик.

Водитель сильно стукнул себя по голове — как мог он, водитель со стажем, забыть про фары! Как некстати пришёлся его сон! Не до конца он ещё верил в то, что всё, что происходит сейчас — вся эта цепь неприятностей и неудач, сменяющих одна другую, — всё это по-настоящему, по-правде. Надо было решать, что делать дальше? — и решение этого вопроса, нужно было искать сейчас…

«-Так, — судорожно пытался загнуть он не слушающиеся пальцы, промёрзшие за время недолгого сна, — Первым делом запустить движок… а как? Если сдох аккумулятор, то всё — это конец, ничего уже не сделаешь! — до ближайшей розетки много километров! Была ещё заснеженная заправка, от которой, правда, он был уже далеко. А что если сейчас вернуться туда? — ведь там должно было быть электричество! Нет, проводов вдоль шоссе нигде не было, скорее всего, у них был генератор — это намного дешевле, чем тянуть отдельную линию. Нет, сейчас там не могло быть ничего — ни электричества, ни генератора. Да и аккумулятор, весивший как мешок с картошкой, пронести больше нескольких десятков метров, было не реально. Да и волки эти»…

Он вздрогнул, от одной мысли о том, что придётся идти обратно, — к заправке, от которой он уже порядочно отъехал.

Но если Коля не сможет завести двигатель, то часы его жизни сочтены, от силы, два три часа он ещё протянет, но не больше…

Коля закрыл лицо руками, и сидел так без движения около минуты. Затем неожиданно очнулся, засуетился, наконец отключил освещение. Нужно было твёрдо решать, какие сейчас действия необходимо предпринимать? В крайнем случае, который уже насупил, нужно развести огонь, и жечь в нём всё, что может гореть. Груз…

Кузов его машины, был под завязку набит комплектующими деталями, для производства отрезных станков. Отрешённая мысль промелькнула в его уме.

Представилось, что его замерзшее, окаменевшее тело, найдут здесь утром водители тракторов, которые будут чистить дорогу. Его похоронят. На могилку придёт жена, дети. У детей, впереди будет жизнь — им, всё ещё только предстоит — и отца своего, со временем, они забудут. Поплачут, у креста оставят венок, сплетенный из искусственных, пластмассовых цветов. Венок, как и память о нём самом, выцветет, покроется серой пылью и плесенью, зарастёт могила, а потом, и исчезнет вовсе. Представилось, что на тягач его, поставят новый аккумулятор, починят тормоза, зальют солярку, запустят двигатель, и посадят за руль другого водителя. Тот доставит груз, и из деталей этих, будут собраны отрезные станки, которыми будут работать люди.