Добавить в моё избранное
123 мин, 48 сек 18252
У меня дедлайн, сроки горят!
Подруга приблизила лицо к монитору, перегнувшись через меня и хмыкнула. Ну, подумаешь, завтра только сроки сгорят, но ведь у меня еще куча дел помимо этого треклятого обзора по популярным курортам Европы.
— Ты мне это говорила неделю назад. И месяц назад. И год! Назад! — перешла на крик Ксю, разделяя каждое слово, и тут же спокойным голосом: — Все, собирайся и пошли! И ничего не хочу слышать. Я уже третью шапку без тебя покупаю. А ты знаешь, как я их умею выбирать.
Тяжело вздохнула, бросила печальный взгляд на статью и еще один жалобный взгляд на подругу.
— Нет, — отрезала она мои попытки отвертеться от обещания и сложила руки на груди, плотно сжав губы и сверкая зелеными глазами.
Эх… Ничего не поделаешь. Ладно, поработаю ночью. И утром пораньше встану. Или не встану, просто спать не буду ложиться. Но к вечеру точно успею! А в понедельник опять на работу… Уууу… Вот зачем я пошла на поводу у подруги и устроилась в этот журнал? Работы по специальности захотела? И ладно бы хоть в какую командировку послали, так нет, ездят одни, а пишу, разбирая каракули, я! Вот и сейчас передо мной лежали исписанные листы прилетевшей из двухнедельного турне по курортам Европы нашей Мариночки. Видимо, длинные когти мешают держать в руках ручку и ей приходится писать ногами. Или может она ртом работает, как привыкла? А что такое диктофон — она, видимо не знает. Как и о понятии «грамотность и правильность построения предложений». Про логику я вообще даже не заикаюсь. Что-то я какая-то злая… И да, Ксю ее тоже терпеть не может. Но ведь не будет она указывать своему разведенному папочке, владельцу журнала, с кем шуры-муры крутить.
С тоской вспомнила подработку с малышами в детском садике. Маленькие ангелочки… Светлые, чистые, лепи что хочешь! Но на зарплату воспитателя жить не возможно, только выживать. Ну, вот и работаю не разлучаясь с клавиатурой последний год, оставляя время только на сон и минимальный уход за собой. Все-таки работа требует от меня выглядеть прилично. До Маринки мне конечно далеко, ростом я не вышла, бюстом тоже похвастаться не могу, зато умею делать большие глазки олененка Бэмби. В купальнике конечно лучше не появляться, могут еще с батареей спутать и полотенце сушить повесить. Меня из-за этого Ксю ведьмой называет. Ем много, но куда все девается — не знаю. Сто процентный КПД, не иначе!
Медленно встала, демонстрируя всем своим видом жертву наглой Ксю, и, сделав большие жалобные глаза, которые обычно срабатывали — попытка не пытка — захлопала длинными светлыми ресницами. Ксю зарычала. Все, поняла, больше попыток разжалобить стальную леди не делаю. Пулей метнулась в ванную.
— Маш, я попробую поговорить с отцом, чтобы уменьшить твою нагрузку, но ты ведь знаешь, он не любит, когда я вмешиваюсь в его работу, — послышался вздох из единственной комнаты моей, вернее не совсем моей, однокомнатной квартиры.
Квартира, надо сказать, принадлежит Ксюшке, и она мне ее сдает за символическую плату. Я ей очень благодарна за это, и в тоже время мне стыдно. Мы с ней со школы дружим. Она моя поддержка, яркая, искристая, теплая. Этакий смерч позитива и нескончаемой энергии, который не дает мне утонуть в рутине повседневности. Конечно, всегда находились те, которые говорили, что я с ней только из-за корысти. Ведь Ксю — дочь состоятельных и, к сожалению, разведенных родителей. Мама у нее дизайнер, живет с новой семьей в Париже. Кто папа — и так понятно. Разрыв родителей и предательство матери пятнадцатилетняя на тот момент подруга переживала очень тяжело. Нервный срыв, больница, лечение, реабилитация, последующие проблемы со здоровьем и борьба с лишним весом. И я старалась все время по возможности быть рядом, навещая ее каждый день после школы. Она говорила, что со мной ей легче, будто я — светлый лучик для нее.
Чем-то еще помочь я не могла, да и не нужно было что-либо еще, кроме моего внимания и искреннего желания быть рядом. Денег у Ксюшиного папы хватало на лечение и любой каприз единственной любимой дочери. Моя же семья совсем обычная и даже не среднего достатка, что совсем не мешало оставаться довольными жизнью. Хотя, кого я обманываю. Я всегда знала, что родители хотели бы дать нам больше. Мне было их жалко, поэтому я старалась помочь доступными мне средствами. Например, я хорошо училась в школе, и учебу в институте оплачивать мне не пришлось, что очень радует. И все бы хорошо, только вот три года назад на стройке погиб папа, и мама осталась одна с моим младшим и долгожданным десятилетним братом Мишкой и довеском в виде меня — на тот момент студентки. Это были очень тяжелые материально и морально годы. Теперь я им помогаю, отдавая значительную часть своей зарплаты и совсем ни о чем не жалею. Хотя, не буду врать сама себе. Конечно, жалею! В свои двадцать четыре мне хочется многого. Но с такой работой на это «многое» просто времени не остается.
Подруга приблизила лицо к монитору, перегнувшись через меня и хмыкнула. Ну, подумаешь, завтра только сроки сгорят, но ведь у меня еще куча дел помимо этого треклятого обзора по популярным курортам Европы.
— Ты мне это говорила неделю назад. И месяц назад. И год! Назад! — перешла на крик Ксю, разделяя каждое слово, и тут же спокойным голосом: — Все, собирайся и пошли! И ничего не хочу слышать. Я уже третью шапку без тебя покупаю. А ты знаешь, как я их умею выбирать.
Тяжело вздохнула, бросила печальный взгляд на статью и еще один жалобный взгляд на подругу.
— Нет, — отрезала она мои попытки отвертеться от обещания и сложила руки на груди, плотно сжав губы и сверкая зелеными глазами.
Эх… Ничего не поделаешь. Ладно, поработаю ночью. И утром пораньше встану. Или не встану, просто спать не буду ложиться. Но к вечеру точно успею! А в понедельник опять на работу… Уууу… Вот зачем я пошла на поводу у подруги и устроилась в этот журнал? Работы по специальности захотела? И ладно бы хоть в какую командировку послали, так нет, ездят одни, а пишу, разбирая каракули, я! Вот и сейчас передо мной лежали исписанные листы прилетевшей из двухнедельного турне по курортам Европы нашей Мариночки. Видимо, длинные когти мешают держать в руках ручку и ей приходится писать ногами. Или может она ртом работает, как привыкла? А что такое диктофон — она, видимо не знает. Как и о понятии «грамотность и правильность построения предложений». Про логику я вообще даже не заикаюсь. Что-то я какая-то злая… И да, Ксю ее тоже терпеть не может. Но ведь не будет она указывать своему разведенному папочке, владельцу журнала, с кем шуры-муры крутить.
С тоской вспомнила подработку с малышами в детском садике. Маленькие ангелочки… Светлые, чистые, лепи что хочешь! Но на зарплату воспитателя жить не возможно, только выживать. Ну, вот и работаю не разлучаясь с клавиатурой последний год, оставляя время только на сон и минимальный уход за собой. Все-таки работа требует от меня выглядеть прилично. До Маринки мне конечно далеко, ростом я не вышла, бюстом тоже похвастаться не могу, зато умею делать большие глазки олененка Бэмби. В купальнике конечно лучше не появляться, могут еще с батареей спутать и полотенце сушить повесить. Меня из-за этого Ксю ведьмой называет. Ем много, но куда все девается — не знаю. Сто процентный КПД, не иначе!
Медленно встала, демонстрируя всем своим видом жертву наглой Ксю, и, сделав большие жалобные глаза, которые обычно срабатывали — попытка не пытка — захлопала длинными светлыми ресницами. Ксю зарычала. Все, поняла, больше попыток разжалобить стальную леди не делаю. Пулей метнулась в ванную.
— Маш, я попробую поговорить с отцом, чтобы уменьшить твою нагрузку, но ты ведь знаешь, он не любит, когда я вмешиваюсь в его работу, — послышался вздох из единственной комнаты моей, вернее не совсем моей, однокомнатной квартиры.
Квартира, надо сказать, принадлежит Ксюшке, и она мне ее сдает за символическую плату. Я ей очень благодарна за это, и в тоже время мне стыдно. Мы с ней со школы дружим. Она моя поддержка, яркая, искристая, теплая. Этакий смерч позитива и нескончаемой энергии, который не дает мне утонуть в рутине повседневности. Конечно, всегда находились те, которые говорили, что я с ней только из-за корысти. Ведь Ксю — дочь состоятельных и, к сожалению, разведенных родителей. Мама у нее дизайнер, живет с новой семьей в Париже. Кто папа — и так понятно. Разрыв родителей и предательство матери пятнадцатилетняя на тот момент подруга переживала очень тяжело. Нервный срыв, больница, лечение, реабилитация, последующие проблемы со здоровьем и борьба с лишним весом. И я старалась все время по возможности быть рядом, навещая ее каждый день после школы. Она говорила, что со мной ей легче, будто я — светлый лучик для нее.
Чем-то еще помочь я не могла, да и не нужно было что-либо еще, кроме моего внимания и искреннего желания быть рядом. Денег у Ксюшиного папы хватало на лечение и любой каприз единственной любимой дочери. Моя же семья совсем обычная и даже не среднего достатка, что совсем не мешало оставаться довольными жизнью. Хотя, кого я обманываю. Я всегда знала, что родители хотели бы дать нам больше. Мне было их жалко, поэтому я старалась помочь доступными мне средствами. Например, я хорошо училась в школе, и учебу в институте оплачивать мне не пришлось, что очень радует. И все бы хорошо, только вот три года назад на стройке погиб папа, и мама осталась одна с моим младшим и долгожданным десятилетним братом Мишкой и довеском в виде меня — на тот момент студентки. Это были очень тяжелые материально и морально годы. Теперь я им помогаю, отдавая значительную часть своей зарплаты и совсем ни о чем не жалею. Хотя, не буду врать сама себе. Конечно, жалею! В свои двадцать четыре мне хочется многого. Но с такой работой на это «многое» просто времени не остается.
Страница
2 из 34
2 из 34
