Ещё один день

— Просто.

Марк достал сигарету, закуривая. Он оглядел грязную посуду, которая не мылась годами. По тарелкам ползали тараканы, а кастрюли покрывала паутина.

— Что-нибудь слышал о наших?

— Эрик здесь, у меня, — ответил Лунатик. — А килька и Лёха, не знаю.

— Эрик здесь?

— Ну да, вот только…

— Что?

— С ним происходит какая-то чертовщина.

Отбросив сигарету, Марк вскочив со своего места, рванул в единственную комнату, останавливаясь на пороге. Он уставился на друга, который сидел на полу, прислонившись спиной к старенькому шкафу. Изо рта стекала тонкая нить слюны, а взгляд был потухшим.

«Прямо как Кирилл», — пронеслась в голове мысль.

— И давно он так сидит?

— Ну, с самого утра. Когда вы все разошлись, Эрик вернулся обратно примерно через час. Он пожаловался на боли в животе и ещё, что трещит башка.

— Он пил воду?

— Да откуда же я знаю?

— А что говорил?

— Да ничего. Просто уселся у меня, и всё.

Лунатик почесал себе пах, задумчиво глядя на друга.

— Ты думаешь, что это, то самое?

— Не знаю, но наверное. По крайней мере, так было с моим братом.

— И что же нам делать? Может, прибить его?

— Прибить? — протянул Марк.

В этот миг в дверь постучали. Оба друга переглянулись, а потом не сговариваясь, двинулись в коридор.

— Кто? — поинтересовался Лунатик.

— Я, — было ему ответом.

Марк взял удобнее обрезок, пока его товарищ отпирал замок. В дверях появился Лёха, уставившись на друзей.

— Вы оба здесь, — констатировал он.

— Угу.

Все прошли обратно на кухню. Марк уселся на свой табурет, а Лунатик устроился на подоконнике, дымя самокруткой. Лёха же прислонился к дверному косяку, держа в руке металлический прут.

Выяснилось, что никто из троицы толком не знал, что происходит в городе. Да, говорилось о заражённой воде, но ещё и много о чём.

— А где Килька, ты не знаешь?

Лёха отрицательно покачал головой.

— Не, не знаю. Мы с ним расстались возле ломбарда. Ну, того, что возле бывшей ратуши.

— Что нам делать дальше? — задал главный из вопросов Лунатик.

Марк задумался, почёсывая свою козлиную бородку.

— Это хорошее время, — подал голос Лёха.

— Почему? — не понял Лунатик.

Он стряхнул пепел на пол, следя за тем, как двое заражённых набрасываются на женщину с ребёнком, которая пыталась пересечь улицу и спрятаться в одном из подъездов.

— Ну как же? Сколько добра можно взять. Пустые квартиры и всё такое. Вы понимаете, о чём я?

— Мародерка?

— Ага!

— Да что брать у крыс? — поморщился Марк. — У них ничего нет, кроме собственного дерьма.

— А если нагрянуть к чистюлям?

— Угу, так тебя туда и впустили. Они сидят под хорошей охранной. Им насрать, что происходит за стеною.

— Ты думаешь?

— Не знаю. Просто предположил.

Марк потянулся, разминая мышцы. В этот миг в коридоре послышался шорох. Все взгляды устремились в том направлении. Из темноты появилась высокая фигура Эрика.

— Здоров… — начал, было, Лёха, но умолк.

Эрик, как страстный любовник из древних книг, обвил руками своего товарища, а потом впился… Нет, не поцелуем. Его зубы вонзились в нижнюю губу, откусывая её напрочь. Лёха тонко завизжал, пытаясь оттолкнуть нападавшего.

— Бля-я-ять! — заорал Лунатик.

Табурет отлетел в сторону. Марк вскочив, замахнулся обрезком. По подбородку у Лёхи стекала кровь. Эрик, или то, что раньше им было, снова и снова вгрызалось в лицо, продолжая удерживать своего бывшего товарища. Марк не мог нанести удар, чтобы не задеть друга.

— Уйди! — орал он, размахивая трубой. — Прочь!

К кому он обращался, парень и сам бы сказать не мог. К Лёхе, чтобы тот не мешал, или к Эрику.

Со спины подкрался Лунатик, который и нанёс удар своим топориком. Лезвие вонзилось в затылок, входя вовнутрь, выпуская наружу тёмные брызги из раны. Руки Эрика разжались, и Лёха плюхнулся на колени, держась за изуродованное лицо. Между пальцев сочилась кровь.

Лунатик попытался вытащить топор, но тщетно. По-видимому, острие вошло слишком глубоко. Эрик развернулся к парню, и рукоять выскользнула из ладони Лунатика. Так с торчащим из затылка топором, их бывший товарищ надвинулся на новую жертву. Но здесь уже мог действовать Марк. Парень размахнулся, и опустил обрезок на голову. Он уже понял, что самое уязвимое место, это не руки, не ноги и даже не туловище. Нужно было бить в голову, и ни как иначе.

Труба опустилась на череп, а потом ещё разок. Топорик выскользнул из затылка, звонко ударившись о каменный пол. Эрик слегка просел, а потом и вовсе плюхнулся на колени, пытаясь развернуться.