Добавить в моё избранное
123 мин, 37 сек 2341
— И он вспомнил то чудесное утро, обратив внимание на которое, настроение его подскочило, словно его укололи в одно место. И всё это произошло после изматывающей ночной смены, где он «радовался жизни» не только из-за приличного заработка, а в основном из опаски остаться без работы (что, в принце, и является «страшнее смерти»).
В данный же момент на чудесное утро не было и намёка, но можно было быть счастливым, потому что счастье находится не в чудесном утре, а запрятано в самом Питере, и он это понимал: Всё, что от меня требуется, это всего лишь почувствовать себя счастливым; выглядеть так, словно ты уже счастлив… нет, чертовски счастлив. И ты даже сам не заметишь, как настроение твоё подскочит, будто настроению этому положили в штаны пару красных раскалённых угольков. А вот чего мне, собственно говоря, переживать?! Что меня так до дыма из задницы перепугало?! Всё уже произошло, и, как мне кажется, ничего не вернуть, и тем более не исправить, а что будет — то будет. Так что меня так взволновало? — Но он так и не ответил себе — что именно, из страха надорвать себе живот от дикого хохота. И вообще, решил этот случай из головы выкинуть.
Продолжал он путь в приятных воспоминаниях, ощупывая на всякий случай некоторую часть пространства перед собой.
Растормошил его необычно тусклый свет, забрезживший где-то вдали неправдоподобным миражем. Если бы у него не было такого прогрессирующего настроения, он молниеносно заключил бы, что два сошедших с ума и светящихся во тьме зрачка с обезумевшими от голода челюстями, наконец-то его нашли. Но он не имел никакой возможности вспомнить хоть одну свою неприязнь. Он впал в кошмарный оптимизм и даже думать не смел о тщательной подготовке к неотвратимости. Он только надеялся на то, что этот тусклый свет окажется обыкновенным выходом из этого подземного «мира ужасов» (несмотря на то, что чувства лежат исключительно в человеке); выходом, ведущим прямо в его дом, если его оптимизм не ошибается.
Он был почти прав. Почти…
Почти, значит, ещё не совсем.
«Почти прав, — как некогда заметил школьный преподаватель приятелю Питера, — значит — почти не прав».
Однако, со временем ему стало казаться, что никакой это не выход. Но он подходил всё ближе и ближе, и вскоре заметил, что двери в этом «выходе» вообще нет. Тусклый свет излучал огонь. Но самого помещения не было видно, и через некоторое время Питер убедился, что его загораживает стена. Однако, он пришёл к выводу, что попал в тупик; стена запросто может ограждать проход в сам зал, где возможно горит несколько факелов, отблеск света которых и родил в Хьюроне предположения о выходе (ведущем прямо в его дом).
Ну, и ничего страшного, если это даже и не выход, — размышлял он, уже почти подойдя к входу в «поток очередных неожиданностей», — зато в следующий раз это будет выход, потому что я в этом уверен не меньше, чем прежде, а раз на раз — как говорится — не приходится, потому что однообразия не любит никто и ничто, несмотря уже ситуации, положения и обстановки…
«Вот именно! — ядовито усмехнулся внутренний голос, — раз на раз не приходится, и чёрта с два ты нарвёшься на свой следующий раз!
В данный же момент на чудесное утро не было и намёка, но можно было быть счастливым, потому что счастье находится не в чудесном утре, а запрятано в самом Питере, и он это понимал: Всё, что от меня требуется, это всего лишь почувствовать себя счастливым; выглядеть так, словно ты уже счастлив… нет, чертовски счастлив. И ты даже сам не заметишь, как настроение твоё подскочит, будто настроению этому положили в штаны пару красных раскалённых угольков. А вот чего мне, собственно говоря, переживать?! Что меня так до дыма из задницы перепугало?! Всё уже произошло, и, как мне кажется, ничего не вернуть, и тем более не исправить, а что будет — то будет. Так что меня так взволновало? — Но он так и не ответил себе — что именно, из страха надорвать себе живот от дикого хохота. И вообще, решил этот случай из головы выкинуть.
Продолжал он путь в приятных воспоминаниях, ощупывая на всякий случай некоторую часть пространства перед собой.
Растормошил его необычно тусклый свет, забрезживший где-то вдали неправдоподобным миражем. Если бы у него не было такого прогрессирующего настроения, он молниеносно заключил бы, что два сошедших с ума и светящихся во тьме зрачка с обезумевшими от голода челюстями, наконец-то его нашли. Но он не имел никакой возможности вспомнить хоть одну свою неприязнь. Он впал в кошмарный оптимизм и даже думать не смел о тщательной подготовке к неотвратимости. Он только надеялся на то, что этот тусклый свет окажется обыкновенным выходом из этого подземного «мира ужасов» (несмотря на то, что чувства лежат исключительно в человеке); выходом, ведущим прямо в его дом, если его оптимизм не ошибается.
Он был почти прав. Почти…
Почти, значит, ещё не совсем.
«Почти прав, — как некогда заметил школьный преподаватель приятелю Питера, — значит — почти не прав».
Однако, со временем ему стало казаться, что никакой это не выход. Но он подходил всё ближе и ближе, и вскоре заметил, что двери в этом «выходе» вообще нет. Тусклый свет излучал огонь. Но самого помещения не было видно, и через некоторое время Питер убедился, что его загораживает стена. Однако, он пришёл к выводу, что попал в тупик; стена запросто может ограждать проход в сам зал, где возможно горит несколько факелов, отблеск света которых и родил в Хьюроне предположения о выходе (ведущем прямо в его дом).
Ну, и ничего страшного, если это даже и не выход, — размышлял он, уже почти подойдя к входу в «поток очередных неожиданностей», — зато в следующий раз это будет выход, потому что я в этом уверен не меньше, чем прежде, а раз на раз — как говорится — не приходится, потому что однообразия не любит никто и ничто, несмотря уже ситуации, положения и обстановки…
«Вот именно! — ядовито усмехнулся внутренний голос, — раз на раз не приходится, и чёрта с два ты нарвёшься на свой следующий раз!
Страница
18 из 35
18 из 35
