Ночь демона

— Боги, что это?! — возглас одного из деканов выбросил Фульвия Макра из мира размышлений в мир действия, службы и приказов — словом, в понятный военному мир.

Командир сначала грозно глянул на подчиненного, готовый хорошенько врезать тому центурионским жезлом за нарушение приказа идти молча. Однако его сильно удивил вид солдата. Вытянутая рука легионера почему-то указывала на небо, и все, кто обращал взор в том направлении, замирали с расширенными от удивления глазами и по-дурацки разевали рты. Кто-то сотворял рукой знак, оберегающий от зла, кто-то, содрогаясь, выдыхал в сумрак имя своего бога-покровителя.

Что-то здесь неладно… И тогда Фульвий тоже посмотрел на небо в указанном направлении.

— Хрен Сатурна! — вырвалось у него помимо воли.

Хоть центурион и повидал за свою богатую приключениями жизнь немало странного и даже загадочного, почти всегда сохраняя хладнокровие, здесь у него других слов просто не нашлось. Он собственными глазами увидел, как в сумрачном небе проплывает, паря в воздухе на кожистых крыльях, огромная черная тень. Размер тела неведомого существа был не меньше взрослого мужчины. Размах крыльев — больше, чем у всех известных римлянину птиц. При общей монструозности фигуры, голова, тем не менее, имела вполне человечьи очертания — на мгновение центурион отчетливо увидел мужской профиль на фоне луны. В передних конечностях тварь удерживала кровавую добычу. Приглядевшись, центурион понял, что это была женщина, — черноволосая, в белой тунике — лучше Фульвий рассмотреть не смог. Кажется, она была жива и изо всех сил сопротивлялась чудовищу, но монстр терзал ее прямо в полете, лишая возможности спастись и унося к темным утесам на западе. Пролетев над дорогой, на глазах ошеломленных воинов, тварь исчезла в ночи так же внезапно, как и явилась.

Фульвий крепко сжал рукоять верного гладия, проглотил тяжелый ком и сделал глубокий вдох, успокаивая участившееся сердцебиение. Буря противоречивых чувств бушевала в нем сейчас. Желание вмешаться и глубинный ужас перед сверхъестественным. Гнев пополам со страхом. Ярость рука об руку с отчаянием… Паника… Центурион безошибочно ощутил, как она паутиной охватывает его самого и воинов его отряда, переносясь от человека к человеку, от сердца к сердцу, словно чума в городе или саранча на полях. Нужно было что-то с этим сделать, дабы возложенная префектом миссия не оказалась под угрозой. Нужно было что-то сказать. Фульвий, не мастер на слова, умел лишь отдавать приказы. Вот и сейчас дал людям приказ. Такой, чтобы никто не смел, даже не думал, терять контроль над собой:

— Разговоры прекратить! Держать строй и продолжать движение! У нас приказ префекта, и, клянусь Марсом, ничто не задержит нас в пути! Вперед марш!

Голос центуриона при этом почти не дрогнул, чему он оказался очень рад. Годами приученные к дисциплине легионеры беспрекословно подчинились команде и чеканным шагом двинулись вдоль обочины дороги. Как и было велено, они больше не обмолвились ни словом, разве что чаще поглядывали по сторонам: ну как снова появится в небе таинственная крылатая тварь?

Поглядывал в небо и Фульвий Макр, втайне опасаясь внезапной атаки с воздуха. Однако не было никаких признаков чужого присутствия. Если бы не поведение солдат, центурион и вовсе бы решил, что летучий монстр привиделся только ему одному. Но мерное бряцание амуниции, солдатские шаги и предрассветное затишье вокруг нисколько не обманывали центуриона. В глазах у него по-прежнему стояла та жуткая тень…

Дальнейший путь отряда проходил без происшествий, и Фульвий сумел, в конце концов, сосредоточиться на поставленной задаче. По его прикидкам, они потеряли в пути не так уж много времени, и успевали на место в срок, то есть до рассвета. Передать пленника центуриону должен был отряд фрументариев, ибо префект решил поручить поимку пирата именно им — своим тайным лазутчикам. Легионерам же была отведена роль конвоиров. Не самая почетная задача, но за месяцы тихой и вялой службы в Александрии центурион был и этому рад: хоть какая-то возможность выйти за пределы города и расшевелить размякших от гарнизонной жизни солдат.