Гниль

Глубоко вздохнув, женщина нашла в себе силы, чтобы отчаянно завопить « кто-нибудь помогите!»

Жадно чмокнув, снова раскрылся рот, стоящего позади неё мужчины, на женщину разом дохнуло гнилью, и острые зубы завхоза впились в её горло с лёгкостью и настойчивостью бурилки прогрызая плоть.

Насыщаясь, мужчина жадно глотал куски тёплого кровавого мяса. Вскоре в его объятиях утихли женские крики, замерли слабые трепыхания остывающего тела.

Обглоданное тело посудомойки было отброшено в сторону. Резво на пир подтянулись голодные крысы, а потом грызуны потащили её останки в самую глубь хранилища, чтобы сделать запасы.

— Тебе не кажется это странным?— спросил Чебурек у Воробьёва сидевшего по-турецки на коврике перед телевизором.

— Что именно?— спросил Воробьёв, не отрываясь от экрана, где Луи де Фюнес строил хитроумные планы по поимке Фантомаса.

— Когда это мы смотрели телевизор одни, а?

Воробьёв задумался, смешно нахмурив высокий лоб.

— Однажды точно помню, когда сюда театр приезжал, а нас наказали, заперли в спальне. Помнишь, как мы тогда выбрались через окно и, рискуя свалиться в кусты, топали по карнизу, обошли здание и по пожарной лестнице пробрались таки в зал.

— Может быть, они там сейчас нам готовят в спальне сюрприз, — угрюмо пробормотал Чебурек.

— А может быть они просто нашли себе занятие поинтересней. Режутся в карты, или вообще на стройке выдохлись.

— Не все же разом. Думаю, что они сговорились и точка, — пожал толстыми плечами рослый Чебурек.

— Ну и ладно. Расслабься, — произнёс Воробьёв. — Чему быть, тому не миновать, — изрек философски. — Давай просто фильм посмотрим.

Чебурек вздохнул и смирился.

Медсестра расправилась с папками около часу ночи. Зинаида Григорьевна устало зевнула и протерев стёкла очков, прислушалась.

Женщине казалось, что стоящая в кабинете тишина физически оглушает. Стягивает нервы в узел, холодком крадётся по позвоночному столбу и плотным комком тревоги замирает в центре лопаток. Мертвая. Дикая тишина. Она снова прислушалась.

Не было слышно ни храпа, ни стонов, ни скрипа пружин старых кроватей в изоляторе. Точно и не спали там за дверью подростки.

— Хм, — вздохнула медсестра и встала, потягиваясь, вытягивая руки вверх. Пока до приятного хруста не щёлкнуло в шее. Затем она выключила свет, оставив гореть настольную лампу и отправилась в изолятор.

Зинаида Григорьевна открыла дверь и ахнула от дикого холода. Окна оказались распахнуты, шторы поддёргивал ветер, а в палату залетал снег. Медсестра щёлкнув выключателем запалила свет. Окинула недоумённым взглядом пустые кровати.

Простыни и пододеяльники пачкали странные тёмные чешуйки и буровато-чёрные пятна. Что происходит? Задала себе вопрос женщина и непрошенная паника тугим комком подкатила к горлу.

Она подошла к окну, закрыла одно, затем закрыла другое и продолжала закрывать окна по одному, пока не закрыла их все.

Единственный фонарь за забором то и дело мигал, но женщина всё равно рассмотрела, как во дворе кто-то цепочками вёл детей в сторону кухонного блока. Что происходит? Она в очередной раз задавала себе этот вопрос.

В кармане халата лежал мобильный телефон, но как назло он оказался разряжён. До висящего в коридоре на стене аппарата связи идти было далековато. Она вернулась в свой кабинет, закрыв за собой дверь изолятора.

Непонятный приступ страха, не давал женщине собраться с мыслями и покинуть свой безопасный кабинет, в котором было тепло и горел свет. Медсестра, поставила телефон на подзарядку и укоряя себя за малодушие, собралась с духом и вышла в коридор.

— Галина Петровна это вы? — Обратилась Зинаида Григорьевна к скукожившейся на маленьком диванчике женщине в цветастой ночной рубашке. В ответ донеслось протяжное мычание.

Внезапно повариха дернулась и с кашлем исторгла из себя на белесый кафельный пол мутно-коричневую жидкость. Плохи дела. Решила медсестра. Нужно срочно позвонить в больницу.

Подходя к женщине, Зинаида Григорьевна уловила ядреный запах: смесь разложения и тухлятины и поморщилась от отвращения, но всё же положила руку на её плечо.

— Эй, милая, — слова замерли во рту медсестры. Бормоча что-то бессвязное, повариха обернулась. На лице женщины подрагивали, точно дышали округлые пятнистые язвы.

— Господи Боже, — выдохнула Зинаида Григорьевна и резко отдернула руку. Черные, точно облепленные коростой пальцы поварихи, схватили медсестру за полу халата и со скрипом рвущейся ткани потянули на себя.

От невыносимого зловония исходящего от женщины трудно было дышать. Паника вызвала вспышку адреналина в крови медсестры, мгновенно развеяв ступор.

Женщина жёстко ударила ногой повариху по голени, но Галина Петровна явно не чувствовала боли.