Сперва мы решили что это форма губчатой энцефалопатии. К сожалению, первые вспышки произошли в Афганистане и отдаленных индийских провинциях, так что диагоз ставили по препарату головного мозга жертв. По внешнему виду препарата, имеется в виду. Да, несколько проб доехало до лабораторий, но — отрицательный результат проб на прионную инфекцию не является окончательным результатом. Как ни как — это один из самых тяжело обнаруживаемых патогенов.
Добавить в моё избранное
102 мин, 28 сек 5141
В силу контагиозности прионных инфекций и очевидности поражения — в первых пробах ни кто не стал особо ковыряться. Тем более что внимание ВОЗ было привлечено эпидемиологической ситуацией в Сирии, так что просто отметили себе что в нескольких деревнях на ближнем востоке, расположенных сравнительно недалеко друг от друга — зафиксирована вспышка прионного заболевания, характеризующаяся довольно быстрым течением.
Возможно — мы смогли бы избежать этого если бы были внимательнее. Если бы сразу расковыряли мозги жертв… Увы.
Разумеется, это были не прионы. Они просто нас изучали. Готовились. Учились. Урок был усвоен. И спустя пять лет — урок преподали уже нам.
На самом деле — мы были готовы. Так уж сложилось, что вся наша культура на тот момент фанатела от этого феномена. Точнее, заканчивала фанатеть. Как раз в момент первых проявлений — мы снова начали боятся пришельцев из космоса. Забавно, как одному врагу — удалось сочетать в себе черты сразу двух наших культовых страхов. Поп-культура подготовила нас и к тому и к другому, но как же иронично оказалось то, что ближе всех в своем предвидении оказался автор фильма признанного худшим фильмом всех времен и народов.
Во всяком случае, когда на улицах наших городов, почти одновременно, в десятках мест в мире возникли странные люди, дурно пахнущие, разлагающиеся и бросающиеся на нормальных — ни кто не стал задаваться вопросом что это. Термин «зомби» был сам-собой разумеющимся.
Впрочем — наша готовность сыграла с нами злую шутку. На самом деле — мы упустили несколько часов с начала появления первых зомби. Даже скорее сутки. Дело в том, что мы приняли их за стихийный зомби-флешмоб. Позволив, тем самым, набрать силу. И только когда в полицию всех городов мира начали поступать звонки о том что пойманных людей, зомби свежуют по настоящему — началось хоть какое-то действие. С другой стороны — мысль о существовании оживших мертвецов прижилась как-то быстро.
Строго говоря, зомби действовали по каноническим правилам:
Они хотели жрать.
Свежепроснувшийся зомби — сразу искал ближайшую стаю (делал он это, ориентируясь на след из спор, которые более старые зомби выбрасывали через теменной сфинктер).
Зомби развивался. Молодой «десятиминутка» — едва волочил ноги. Через час — два — уже очень прилично ходил. Сутки спустя — бегал как заправский олимпиец. Дальше эволюция существенно замедлялась, в связи с особенностями паразита.
Да, все верно — дело было в паразите. Не в вирусе, не в бактерии и не в черной магии. Собственно, любой, кто мало-мальски смыслит в биологии — должен бы понимать, что ни какой вирус не способен поднять тело после биологической смерти и, даже если ему каким-то образом удастся изолировать отдельные органы и продлить их существование — он никогда не смог бы сколько-то осмысленно управлять телом. У вируса для этого попросту нет сознания.
Паразит оказался совсем другим делом. Паразит вызревал из крошечной, микроскопической споры. Попадая в организм через нос — он врастал в заднюю стенку носоглотки, образуя миниатюрную цисту, замаскированную напластованиями слизистой от визуального осмотра.
Спустя несколько дней — циста начинала пускать «корни». Длинные и микроскопически тонкие белые нити, похожие на нервную ткань — проникали через заднюю стенку носоглотки дальше, к позвоночному столбу… и в мозг. И уже там, не слишком далеко от мозжечка, они начинали формировать первые полноценные органы паразита. Его нервный узел и гиппократова железа. На этом — первичная фаза заражения заканчивалась.
Паразит был чрезвычайно осторожен. Паразит не торопился. В той форме в которой он существовал — он существовал практически у каждого жителя земли на момент манифестации. Дальше — процесс шел только в случае существенного ослабления организма или его смерти.
Все дело было в иммунитете. Ну и еще в биологическом таймере.
Именно паразит был «зомби». И он действительно жрал мозги. В самом прямом смысле. Выедая мозг хозяина и заменяя его собой. Перехватывая управление всеми органами.
Как только тело ослабевало, с точки зрения инстинктов паразита, до достаточного уровня — он начинал врастать в мозг. Процесс был молниеносен. Не секунды, но на то, что бы поднять свежий труп паразиту было нужно минут десять.
Первым делом — нервный узел выбрасывал во все стороны аксоны, цепляясь за нервные окончания спинного мозга. В кровь из гиппократовой железы впрыскивалось что-то вроде биологических микромашин. Одноклеточные создания, идеально подходящие для срочного ремонта жизненно-важных органов. При этом, все что не было нужно — пускалось на разборку. В первую очередь это была кожа, волосы, ногти. Цитолиз протекал с образованием гноеподобной субстанции, с одной стороны обладающей омерзительным видом и запахом, а с другой — содержащей огномное количество ошалевших антител, не позволяя тем самым инфекции проникнуть через образующиеся трофические язвы в угнанное паразитом тело.
Возможно — мы смогли бы избежать этого если бы были внимательнее. Если бы сразу расковыряли мозги жертв… Увы.
Разумеется, это были не прионы. Они просто нас изучали. Готовились. Учились. Урок был усвоен. И спустя пять лет — урок преподали уже нам.
На самом деле — мы были готовы. Так уж сложилось, что вся наша культура на тот момент фанатела от этого феномена. Точнее, заканчивала фанатеть. Как раз в момент первых проявлений — мы снова начали боятся пришельцев из космоса. Забавно, как одному врагу — удалось сочетать в себе черты сразу двух наших культовых страхов. Поп-культура подготовила нас и к тому и к другому, но как же иронично оказалось то, что ближе всех в своем предвидении оказался автор фильма признанного худшим фильмом всех времен и народов.
Во всяком случае, когда на улицах наших городов, почти одновременно, в десятках мест в мире возникли странные люди, дурно пахнущие, разлагающиеся и бросающиеся на нормальных — ни кто не стал задаваться вопросом что это. Термин «зомби» был сам-собой разумеющимся.
Впрочем — наша готовность сыграла с нами злую шутку. На самом деле — мы упустили несколько часов с начала появления первых зомби. Даже скорее сутки. Дело в том, что мы приняли их за стихийный зомби-флешмоб. Позволив, тем самым, набрать силу. И только когда в полицию всех городов мира начали поступать звонки о том что пойманных людей, зомби свежуют по настоящему — началось хоть какое-то действие. С другой стороны — мысль о существовании оживших мертвецов прижилась как-то быстро.
Строго говоря, зомби действовали по каноническим правилам:
Они хотели жрать.
Свежепроснувшийся зомби — сразу искал ближайшую стаю (делал он это, ориентируясь на след из спор, которые более старые зомби выбрасывали через теменной сфинктер).
Зомби развивался. Молодой «десятиминутка» — едва волочил ноги. Через час — два — уже очень прилично ходил. Сутки спустя — бегал как заправский олимпиец. Дальше эволюция существенно замедлялась, в связи с особенностями паразита.
Да, все верно — дело было в паразите. Не в вирусе, не в бактерии и не в черной магии. Собственно, любой, кто мало-мальски смыслит в биологии — должен бы понимать, что ни какой вирус не способен поднять тело после биологической смерти и, даже если ему каким-то образом удастся изолировать отдельные органы и продлить их существование — он никогда не смог бы сколько-то осмысленно управлять телом. У вируса для этого попросту нет сознания.
Паразит оказался совсем другим делом. Паразит вызревал из крошечной, микроскопической споры. Попадая в организм через нос — он врастал в заднюю стенку носоглотки, образуя миниатюрную цисту, замаскированную напластованиями слизистой от визуального осмотра.
Спустя несколько дней — циста начинала пускать «корни». Длинные и микроскопически тонкие белые нити, похожие на нервную ткань — проникали через заднюю стенку носоглотки дальше, к позвоночному столбу… и в мозг. И уже там, не слишком далеко от мозжечка, они начинали формировать первые полноценные органы паразита. Его нервный узел и гиппократова железа. На этом — первичная фаза заражения заканчивалась.
Паразит был чрезвычайно осторожен. Паразит не торопился. В той форме в которой он существовал — он существовал практически у каждого жителя земли на момент манифестации. Дальше — процесс шел только в случае существенного ослабления организма или его смерти.
Все дело было в иммунитете. Ну и еще в биологическом таймере.
Именно паразит был «зомби». И он действительно жрал мозги. В самом прямом смысле. Выедая мозг хозяина и заменяя его собой. Перехватывая управление всеми органами.
Как только тело ослабевало, с точки зрения инстинктов паразита, до достаточного уровня — он начинал врастать в мозг. Процесс был молниеносен. Не секунды, но на то, что бы поднять свежий труп паразиту было нужно минут десять.
Первым делом — нервный узел выбрасывал во все стороны аксоны, цепляясь за нервные окончания спинного мозга. В кровь из гиппократовой железы впрыскивалось что-то вроде биологических микромашин. Одноклеточные создания, идеально подходящие для срочного ремонта жизненно-важных органов. При этом, все что не было нужно — пускалось на разборку. В первую очередь это была кожа, волосы, ногти. Цитолиз протекал с образованием гноеподобной субстанции, с одной стороны обладающей омерзительным видом и запахом, а с другой — содержащей огномное количество ошалевших антител, не позволяя тем самым инфекции проникнуть через образующиеся трофические язвы в угнанное паразитом тело.
Страница
1 из 30
1 из 30
