Алмазные цветы

Кристина не успела больше ни чего сказать, медсестра быстро зашагала дальше, не оборачиваясь до самой лестницы, и там исчезла.

«Надо же»… — озадачилась Кристина, — «Странная какая! Чего за день то такой? Юля не говорила, что сегодня вернется раньше! Что за несправедливость? Еще и ливень такой на улице, совсем не хочется туда выходить!»

Для верности и достоверности Кристина подергала дверь закрытого пустого кабинета двадцать семь. Все кабинеты на этом этаже почему-то закрыты… Кристина с досадой подошла к подоконнику, и заглянула сквозь мутное стекло окна, на землю. Там бултыхались от капель дождя грязные лужи.

«А может мне подняться на третий этаж?» — подумала Кристина, — «Юля может быть и там. Всегда тут эти хамливые медсестры гонят меня подальше! Чего их слушать, пойду поднимусь, чего мне зря обратно то идти! Правда, точно не помню где этот кабинет»…

Так было всего раза три. Сестра Кристины работала на третьем этаже, и Кристина ни когда не интересовалась ее работой. А теперь стоило поинтересоваться.

Третий этаж отличался присутствием широкого коридора-моста, ведущего в другой корпус здания. Еще, кажется, там был чуть ниже потолок, краска на стенах темнее, лампы тусклее и желтее и так много фикусов! Фактически фикусный лес! Окна уменьшились в количестве и площади, видимо, из-за того же перехода в другой корпус, потому звук дождя там слышен был меньше. Кристина насчитала на этаже всего пять кабинетов, и приглядела один, тот, что рядом с какой-то вечно замурованной дверью в конце коридора. Она пошла туда, смущаясь стука собственных каблуков об керамический пол. Хорошо, что Кристина не носила шпилек, от них звук был бы куда громче.

А ровно через минуту раздался новый звук. Кристина вынуждена была остановиться, и обратить внимание на него. Это эхо человеческого голоса возникло там, в ярко освещенном коридоре перехода в другой корпус, в точке схода линий потолка пола и стен, в самом конце, в глубине и пучине пустующего здания. Шли несколько человек, выкрикивая почти в унисон «девушка, стойте!». Кристина стояла и ждала. Вскоре она разглядела какие-то странные маски на людях, закрывающие глаза и лицо. Поверх белых халатов людей поблескивал защитный прозрачный материал, головы закрывали специальные уборы, на руках — грязно-желтого цвета перчатки. Обувь невозможно разглядеть, что-то белое и блестящее, издает тихий скрип.

Кристину привел в смятение и даже немного напугал вид этих «гуманоидов», но уходить из-за какого-то пока не оправданного страха, она не собиралась. Мало ли что, может быть, они перепутали ее с кем-то. Может быть, проводятся какие-то учения, тем более сестра Юля не один раз рассказывала о них. Кристина уже плохо помнила подробности, одно только впечатление осталось — впечатление от неинтересной болтовни сестры-болтушки!

— Вы пойдете с нами! — произнес совершенно серьезно один из «гуманоидов» ровным мужским голосом, приглушенным маской. Он, вместе со своей компанией продолжал надвигаться в сторону Кристины. Похоже, ее ни с кем не путали, шаг их оставался уверенным.

— Почему? — Кристина совершенно искренне удивилась, — Вы отведете меня к сестре, нет? А что случилось?

— Внутри здания все заражено! — спокойно ответили ей.

— Вас необходимо обезопасить — сказал безжизненный, как машина женский голос из-за маски.

Колючая перчатка схватила руку Кристины. Всего людей в костюмах было четверо — две женщины и два мужчины. Они тут же без подробных объяснений и извинений повели Кристину в больничный корпус. Сказали люди в белом только то, что кто-то распространил вирус по воздуху внутри здания. Назывался вирус CTK-15-09. Какой-то плохо изученный, но обезвреживаемый. Кристину уверяли, что она не умрет и вирус быстро уничтожается вакциной, которую вскоре ей введут. Но, Кристина боялась все равно, с ней подобные экзотические вещи в жизни еще не случались.

Люди в белых костюмах шли, хрустели защитным материалом, и, переглядываясь между собой, сверкали стеклами очков-масок. Они бурно и долго удивлялись вслух тому, что больницу не закрыли, и в нее можно было спокойно зайти с улицы. Кристина покорно шла, и время от времени ее немного тошнило от усиливающегося запаха антисептики.

— А что со мной будут делать? Это долго? — однажды вдруг поинтересовалась она.

— Нет не долго. Идите и молчите — опять машинным голосом ответила та же женщина.

Кристина жутко этим смутилась, и из-за своей еще одной врожденной черты — застенчивости, и покорно стала молчать. Так же она стеснялась случайно показать собственный бессмысленный страх. А страх, к ее сожалению, как правило, чувство, которое скрыть невозможно.

Кончился полосатый от ярких ламп коридор-мост, и начался коричневатый мрак больничного корпуса. Кристина не успела заметить, что было там, какие-то лестницы, двери, редкое грязноватое освещение и сильный химический запах.