Добавить в моё избранное
106 мин, 15 сек 14223
И головой тряс, и на улицу охладиться выходил, все равно сморило. Вскочил, поотжимался, вроде отошло… Глаза, будто песком каракумским царапает. И БАЦ! Башкой о подоконник! Ох… полегчало вроде… минут на десять… и опять…
И вдруг выстрелы! Да на пол магазина! Что? Где? Кто? Сон как рукой сняло.
ГЛАВА3.
ПЕРВЫЙ ЗАКУСЬ.
Стать смотрящим это почет, это уважение, это власть, да и ништяки у тебя, у первого, на столе выкладываются. И эта мысль всегда радовала самолюбие Тюля. Тощий, маленький, но очень жестокий вершитель судеб, пускай и всего двух тысяч, но ВЕРШИТЕЛЬ! К нему стекался народ со своими проблемами и он напустив важный вид Р А З Р У Л И В А Л и У Т Р Я С А Л. Хотя, был конченый наркоман и жить ему оставалось не так уж и много. Как освободится … Так все… Грохнут где-нибудь, хотя и понимал он это, но пагубной привычке изменять не хотел. Ну… Разве что… Иногда… Была мысль бросить, но выжатый героином мозг, требовал очередную дозу и он, как конченный нарк, метался по бараку требуя свое. Потому и судил он, скажем так, нехорошо, ибо зачастую вообще не понимал, о чем речь. Потому и нес всякую ерунду, ИБО НЕ МЕШАЙТЕ МНЕ БАЛДЕТЬ. Естественно и воспринимали его соответствующе, но судеб сгубить он успел немало, так что и ответ держать ему все равно придется.
Утро сразу не заладилось, наркоты ноль, а ломка уже порядочно надоела.
— Гребаный Чекулай, где бл… порошок? Чекулай, синея и бледнея, вяло пытался вставить свое слово, за что и прилетело ему в нос. Разбрызгивая сопли и кровушку, залепетал торопливо
— Вышкари су… долбанные, бросалку припалили и операм сдали. Те, за зоной и приняли мальчишку.-
— И что? Нашли мазел? -
— Да. Он хоть и в заднице принес, а ему посрать приперло, вот и спалился придурок малолетний.-
— Нового пусть Гоша заряжает! -
— Да зарядил уже… Едут. Скоро уже. В течение часа здесь все будет! -
— Давай Волчка инструктируй, пусть приниматься готовится и сразу ко мне, терпежу нет никакого.
Волчок
Волчок с детства был голодный. Бухающий папа и неотстающая от него мать, пропивали все, до чего доставали вороватые руки. А кушать ребенку почему-то хотелось, предки с недоумением смотрели на маленького хнычущего пацана и предлагали найти еды самому. Съестного дома никогда не водилось и если не сердобольные соседки, да и просто добрые люди, так и сгинул бы пацан. Предоставленный самому себе, рано понял, как нелегко воровать. Сотни раз поколоченный, он рос и умнел. Хотя, в школу его с трудом и заставил ходить отцовский брат, учиться ему не хотелось. Но, не по годам развитой пацан, потихоньку матерел и можно так сказать, наглел на глазах. Он придумывал все новые и новые ухищрения. Оооо… Этот молочный коктейль, напиток богов, его он любил безумно. Был у него любимый универсам, с толстой продавщицей любимого нектара. Заходил, подходил к прилавку, доставал монетку в три копейки и начинал играться ею. А потом, предварительно убедившись, что гигантская продавщица отвернулась, кидал ее в банку со сдачей, за прилавком. Ой, тетенька! У меня денежка к вам упала, начинал он канючить, верните, пожалуйста, а то мамка ремня даст. Продавщица, поорав для приличия и посетовав на кривизну его рук, всегда заканчивала со словами, сколь упало? Волчок с радостью показывал на вон тот рупь с Лениным. Получив рупь, всасывал стакана три коктейля и с семьюдесятью копейками сдачи, совершенно довольный собой, шел дальше.
На рынке бабки, увидев его морду, сразу обнимали товар всеми двумями руками. Но воровал красиво и за руку его поймать уже никак не могли.
Худоба так и осталась и этим пользовались более старшие. Пока был малым, стал знатным форточником. Худоба и чудовищная гибкость не оставляли шанса зазевавшейся хозяйке, отошедшей на пять минут к соседке и незакрывшей окошко семейного очага.
Прогрессивные девяностые, как-то незаметно, заменили водку на наркотики и тут удача отвернулась… И понеслось… Одна ходка, другая, да и в третью, аж восемь годков выписали. Тут и пригрел его Тюля, за наркотой, что не докинули, между заборами скакать. Вот и в этот день, опять не добросили. Протиснувшись между егозой, аки змей прозрачный, схватил добычу. Зачем-то, показал язык часовому и с умным видом, отбыл в барак. Получив свою грамульку, употребил немедленно и грохнулся под кровать. Ну, кто виноват, что ему стало срочно, очень, хорошо. Проспав до вечера, очнулся от дикого визга фершелки Жанки и топота множества ног. Поймав, пробегавшего мимо Кузю, спросил
— По ком это Жанка так убивается? -
— Смотрилка откинулся, — не без радости в глазах, доложился Кузя.
— Это, с каких таких радостей он нас покинул?
— С жадности своей лишнего кольнул и карачун, — уже откровенно улыбался маленький зечок.
— А Жанка че так разоралась? -
— Это чтоб понту побольше накидать, о проведенной спасательной операции.
И вдруг выстрелы! Да на пол магазина! Что? Где? Кто? Сон как рукой сняло.
ГЛАВА3.
ПЕРВЫЙ ЗАКУСЬ.
Стать смотрящим это почет, это уважение, это власть, да и ништяки у тебя, у первого, на столе выкладываются. И эта мысль всегда радовала самолюбие Тюля. Тощий, маленький, но очень жестокий вершитель судеб, пускай и всего двух тысяч, но ВЕРШИТЕЛЬ! К нему стекался народ со своими проблемами и он напустив важный вид Р А З Р У Л И В А Л и У Т Р Я С А Л. Хотя, был конченый наркоман и жить ему оставалось не так уж и много. Как освободится … Так все… Грохнут где-нибудь, хотя и понимал он это, но пагубной привычке изменять не хотел. Ну… Разве что… Иногда… Была мысль бросить, но выжатый героином мозг, требовал очередную дозу и он, как конченный нарк, метался по бараку требуя свое. Потому и судил он, скажем так, нехорошо, ибо зачастую вообще не понимал, о чем речь. Потому и нес всякую ерунду, ИБО НЕ МЕШАЙТЕ МНЕ БАЛДЕТЬ. Естественно и воспринимали его соответствующе, но судеб сгубить он успел немало, так что и ответ держать ему все равно придется.
Утро сразу не заладилось, наркоты ноль, а ломка уже порядочно надоела.
— Гребаный Чекулай, где бл… порошок? Чекулай, синея и бледнея, вяло пытался вставить свое слово, за что и прилетело ему в нос. Разбрызгивая сопли и кровушку, залепетал торопливо
— Вышкари су… долбанные, бросалку припалили и операм сдали. Те, за зоной и приняли мальчишку.-
— И что? Нашли мазел? -
— Да. Он хоть и в заднице принес, а ему посрать приперло, вот и спалился придурок малолетний.-
— Нового пусть Гоша заряжает! -
— Да зарядил уже… Едут. Скоро уже. В течение часа здесь все будет! -
— Давай Волчка инструктируй, пусть приниматься готовится и сразу ко мне, терпежу нет никакого.
Волчок
Волчок с детства был голодный. Бухающий папа и неотстающая от него мать, пропивали все, до чего доставали вороватые руки. А кушать ребенку почему-то хотелось, предки с недоумением смотрели на маленького хнычущего пацана и предлагали найти еды самому. Съестного дома никогда не водилось и если не сердобольные соседки, да и просто добрые люди, так и сгинул бы пацан. Предоставленный самому себе, рано понял, как нелегко воровать. Сотни раз поколоченный, он рос и умнел. Хотя, в школу его с трудом и заставил ходить отцовский брат, учиться ему не хотелось. Но, не по годам развитой пацан, потихоньку матерел и можно так сказать, наглел на глазах. Он придумывал все новые и новые ухищрения. Оооо… Этот молочный коктейль, напиток богов, его он любил безумно. Был у него любимый универсам, с толстой продавщицей любимого нектара. Заходил, подходил к прилавку, доставал монетку в три копейки и начинал играться ею. А потом, предварительно убедившись, что гигантская продавщица отвернулась, кидал ее в банку со сдачей, за прилавком. Ой, тетенька! У меня денежка к вам упала, начинал он канючить, верните, пожалуйста, а то мамка ремня даст. Продавщица, поорав для приличия и посетовав на кривизну его рук, всегда заканчивала со словами, сколь упало? Волчок с радостью показывал на вон тот рупь с Лениным. Получив рупь, всасывал стакана три коктейля и с семьюдесятью копейками сдачи, совершенно довольный собой, шел дальше.
На рынке бабки, увидев его морду, сразу обнимали товар всеми двумями руками. Но воровал красиво и за руку его поймать уже никак не могли.
Худоба так и осталась и этим пользовались более старшие. Пока был малым, стал знатным форточником. Худоба и чудовищная гибкость не оставляли шанса зазевавшейся хозяйке, отошедшей на пять минут к соседке и незакрывшей окошко семейного очага.
Прогрессивные девяностые, как-то незаметно, заменили водку на наркотики и тут удача отвернулась… И понеслось… Одна ходка, другая, да и в третью, аж восемь годков выписали. Тут и пригрел его Тюля, за наркотой, что не докинули, между заборами скакать. Вот и в этот день, опять не добросили. Протиснувшись между егозой, аки змей прозрачный, схватил добычу. Зачем-то, показал язык часовому и с умным видом, отбыл в барак. Получив свою грамульку, употребил немедленно и грохнулся под кровать. Ну, кто виноват, что ему стало срочно, очень, хорошо. Проспав до вечера, очнулся от дикого визга фершелки Жанки и топота множества ног. Поймав, пробегавшего мимо Кузю, спросил
— По ком это Жанка так убивается? -
— Смотрилка откинулся, — не без радости в глазах, доложился Кузя.
— Это, с каких таких радостей он нас покинул?
— С жадности своей лишнего кольнул и карачун, — уже откровенно улыбался маленький зечок.
— А Жанка че так разоралась? -
— Это чтоб понту побольше накидать, о проведенной спасательной операции.
Страница
8 из 32
8 из 32
