Студия правды

— продолжая улыбаться, спросил Ларс.

— Я ей вмазал! Представляешь, что эта сучка мне заявляет! — Пол состроил противную гримасу и, пытаясь говорить женским голосом, произнес. — «А я не знала, что Генри заявится к тебе! Я его, мол, не приглашала».

— Ага! Будто Генри вообще требуется приглашение! — поддакнул Ларс, дружески потеребив плечо приятеля.

— Плакала потом долго, — сдержанно произнес Пол. — Я сначала хотел уйти, но потом одумался. Как же я свою крошку вот так просто оставлю, одну и наедине с собой… мало ли, что ей придет в голову. В общем, Ларс, у нас был знойный примирительный секс! Знаешь, как это бывает? Она тебя простила, и ты ее простил, а потом извинительное совокупление… Ураган! — довольным и мечтательным голосом произнес Пол

— И она тебя простила? Ты же ее избил! — удивился Ларс.

— А куда она, мать ее, денется?! — ухмыльнулся Пол. — Это я ее должен прощать, а не она меня!

— А в моей памяти этот сюжет поётся на совсем иной мотивчик, — Барри с ехидным оскалом налил друзьям еще по одной. — Твоя Дженни намедни приходила сюда, от нее я слышал другую версию.

— Барри — человек, любящий рыться в грязном белье? — злорадно ухмыльнулся Пол, понимая, что настал момент истины: когда всезнающий и чрезвычайно острый на язык бармен выдаст Ларсу правду-матку. При этом Пол не терял надежды, что его сарказм послужит победительным оружием и спасет от позора перед Ларсом и остальными завсегдаями, мнением которых он очень дорожил.

— Не волнуйся! — отмахнулся Барри. — Ущерб составит всего каких-то 50 долларов! — шепотом добавил бармен, пока Ларс переключился на пьяный разговор шумной компании за столиком у окна.

— Ни хрена себе! — возмутился Пол. — Но только на выпивку! На карман ни цента не дам! — и, потихоньку, вынув из бумажник банкноту с Грантом, передал ее бармену.

— И что же сказала Дженни? — поинтересовался Ларс, утомившийся слушать пьяный бред о бейсболе.

— А ничего, — бармен убрал полученную банкноту и налил друзьям еще по одной. — Сказала только, что Пол ее избил, а потом они помирились, она ему еще утренний омлет и кофе в постель принесла, — конечно же, Барри это все выдумал: надо же было как-то выкручиваться!

— Правильно! — деланно подтвердил Пол. — Так все и было!

— Никогда мне этих женщин не понять: их бьют, а они еще сильнее тебя любят … бред какой-то, — задумчиво произнес Ларс.

— Да! — потянулся Пол, — Моя Дженни — она такая!

— Как это все занудно! — вмешался Барри, тонко намекая, что пора бы взбодрить новыми россказнями подвыпившую аудиторию.

— Я буквально на днях слышал… — начал Ларс. — Мне Донни Бритмун рассказывал… Действительно странная история приключилась… — закончил ветеран уже слегка задумчивым тоном, и даже с некоторым страхом в голосе.

— Почему я не в курсе? — возмутился Пол. — Никаких странных историй ты мне при нашей встрече не рассказывал, сегодня-то уж точно!

— Я ее лучше здесь расскажу, а то ты как всегда возьмешь инициативу на себя! В конце-то концов, я тоже умею рассказывать! Не хуже тебя! — вскрикнул Ларс. В голосе его явно звучали истеричные нотки.

— Когда я встретил Донни в тот день, честно говоря, удивился: никогда не видел его таким встревоженным и мутным. Разумеется, я начал расспрашивать: что случилось? Почему такой грустный? Пытался выведать, не дома ли что приключилось, хотя на этот счет вряд ли что можно подумать: Донни ж удачно женился, дети у него просто замечательные, приветливые, дружные, всегда веселые. А в тот день его настроение было ну просто никакое. Он толком мне ничего не сказал, обмолвился только, что с его младшим сынишкой что-то произошло, но что конкретно — я так и не понял… Зато на следующий день он мне все досконально выложил. Так что цитирую: «В первый день, когда Микки пришел домой, я не обратил внимания, что что-то не так. Мало ли, что дети его возраста думают или переживают: привиделось что-то или почудилось. Так бы, наверное, и не зашел к нему в комнату, если бы он не закричал… Он кричал так громко, что я мигом примчался. Жена-то на смене была, так что в доме мы были вдвоем.

«Папа, папа!» — причитал он. «Мне плохо! Мне очень плохо!» — он повторял эти слова снова и снова, я так и не мог выяснить, что его беспокоит. Я пытался спрашивать, что же его гложет: может, проблемы в школе, с одноклассниками, с учебой, а может, мой мальчик впервые влюбился? Я даже этого не знал. Слышал только: «Папа, мне плохо!». Пришла Меган. Надо было видеть, как она испугалась. Но еще больше за брата переживал Брайан! Он первым рванул к нему, потом сидел у изголовья кровати, когда прибежала Меган. Втроем мы пытались узнать у Микки причину его беспокойства, причину его боли, но даже нам он ничего не рассказал.

Единственное, что мы могли сделать, — вызвать скорую. В тот же день Микки забрали в госпиталь.