Первый Феникс

Юра всё ещё прекрасно помнил каждую ступеньку, хотя в прошлый раз пронёсся по ней за несколько секунд. Ему казалось, что именно тот раз был настоящим, а сейчас он шагал будто во сне, неясно как переставляя ноги. Чувствовал, что, если сейчас он вдруг попробует сделать хоть один осознанный, осмысленный шаг — упадёт с лестницы. Он понимал, что на улице их ждёт толпа перепуганных людей, которые давно бы разбежались от страха, но им надо было увидеть, как охотники уничтожат тварь, убившую пятерых. Не увидев этого своими глазами, они не смогут заснуть. Но ему хотелось очнуться и, вынырнув из этого сна, в котором у людей билось сердце, выйти в абсолютно пустой двор, чтобы видеть в отражении мёртвых кровавых глаз себя, желающего драться и убивать.

Когда эта мысль мелькнула в его голове, Юра замер и зябко повёл плечами.

Они вышли под палящее солнце и гул толпы. Люди дёрнулись вперёд, но патрульные, стоявшие за стальной оградой, их удержали, не дав приблизиться. За жёлтой линией стояла высокая фигура главы охотничьего отряда и несколько сутулящихся врачей. Василий, скрестив руки за спиной, не шевельнулся, внимательно глядя на приближающихся.

Юра подошёл к врачам и протянул им перепачканную в крови девушку. Доктора сочувственно склонили головы, посчитав, что перед ними шестая жертва феникса. Один седовласый врач лет пятидесяти перекрестился и, помотав головой, направился в противоположную от Юры и девушки сторону. Парень растеряно шагнул к следующему врачу, но тот так же непонимающе уставился на него.

— Милок, от нас вы чего ждёте? Морг дальше по улице, — сказал, он вытирая толстые очки краешком халата.

На секунду эти слова выдернули Юру из действительности. Он взглянул на девушку, неподвижно лежащую на его руках. Худенькая, она вытянула шею, упёршись лбом ему в плечо. В какой-то момент ему показалось, что сердце её не бьётся, и прежде, чем осознать обратное, он успел вздохнуть с облегчением. Ему вдруг стали мешать голоса вокруг, лица, люди, стук сотен сердец. Слишком шумно, душно, жарко. Что-то внутри толкало его назад в пустое здание, пронизанное вонью смерти, в лёгких росла та фраза, которую никак нельзя было произнести вслух, она разрушит его самого до основания. Он хотел обратно в пустой город, где кромешную темноту не прерывает ничье сердцебиение. Юра резко выдохнул, осознав одну простую деталь, которую не уловил ранее. Там, в тишине, его сердце тоже не билось. От этого выдоха слух снова наполнился гулом, солнце начало греть, а девушка, которую он держал, абсолютно точно была жива.

— Что с ней? — голос полоснул сталью.

Юра повернул голову и увидел Василия, который подошёл бесшумно. Казалось, даже его дыхание и речь не шевелили воздух, никак не выдавая его присутствия. Он стоял натянутой струной и походил на мраморную статую — неподвижный, твёрдый, застывший в этом моменте навсегда. Он стоял в полушаге от Юры, но глаз не поднимал. Сжав губы от сдерживаемого недовольства, он смотрел на девушку, жизнь в которой еле-еле выдавало слабое дыхание, со стороны, впрочем, практически незаметное.

— Не уверен, — выдавил Юра, глядя на его напряжённое лицо.

Василий, никак не потревожив воздух, поднял руку и прикоснулся к шее девушки. Его пальцы легли на тоненькую венку, едва выступающую, и под ними он ощутил слабые толчки — кровь бежала от сердца и обратно к нему.

— Отнесли её в любую машину скорой помощи и жди рядом. А вы, — он едва повернулся в сторону врачей, не глядя на них и даже не развернувшись к ним полностью, — все уволены.

— Уважаемый, я бы попросил! — затараторил один из врачей — раскрасневшийся от услышанного мужчина с внушительным пивным животом.

— Я бы попросил вас — он сделал упор на последнее слово, — отличать живых людей от мёртвых.

— Сосунок, — врач, говоривший ранее с Юрой, сплюнул на асфальт и достал из кармана измятую мягкую пачку сигарет. — Будто ты нам указ. Иди соси мамкину сиську, а не учи меня.

— Хотите курить — отойдите подальше, — голос Василия был спокойный, негромкий, но гулкий и тяжёлый. — Разговор окончен.

Он развернулся и неслышно широкими шагами направился к высоким стеклянным дверям, из которых только что вынырнул Глеб с Мариной на руках. Девушка была без сознания, голова и руки безвольно свешивались и качались в такт его шагам. При каждом движении вокруг брызгами разлетались капли крови. Василий оказался радом за доли секунды, резким движением он выхватил Марину и, крепко обхватив девушку руками и прижав её голову к своей груди, почти бегом направился через толпу. Ровным, но быстрым шагом он промчался мимо охающих людей, при этом лицо его не изменилось ни на чёрточку. И только Глеб успел увидеть в глазах начальника то, чего не видел не просто много лет, он не видел этого почти никогда. В момент, когда Глеб переступил порог здания, Василий поднял на них взгляд и на секунду перестал быть главой отряда охотников, а стал Васей.