Добавить в моё избранное
104 мин, 48 сек 20688
Её волосы ниспадали до самого пола, почти полностью прикрывая лицо; оставляя только кажущийся странной выпуклостью треугольник носа и изящный разрез бледных бескровных губ.
— Что это?! — я рухнул на колени, теряя от страха все оставшиеся силы.
— Проклятье, я чуть было не испугался всерьёз, — Рю посмотрел на меня, и я впервые увидел его растерянным и смущённым. — После всех твоих рассказов…
— Но… Подожди, что ты хочешь этим сказать?! А как же…
— Саюки. Прошу тебя, — он вдохнул, задержал дыхание — и медленно выдохнул, пытаясь восстановить обычное спокойствие и унять грохочущее сердце. — Неужели ты не помнишь?
— Помню? Что ещё я должен помнить?! — я продолжал испуганно смотреть на облизанную полумраком шкафа девочку в чёрном кимоно, на её тонкие бледные пальчики, выглядывающие из безвольно опущенных рукавов, на её безжизненные губы, на истинно-чёрные волосы, кажется, струящиеся настоящим чёрным шёлком…
— Акане, — Рю заставил меня посмотреть ему в глаза одним упоминанием этого имени. — Это её любимая кукла. Ты уже забыл?
— Любимая… кукла?!
Я вздрогнул, содрогнулся всем телом, почти кожей чувствуя, как волосы на моей голове топорщатся, точно у перепуганной кошки. Да, у Акане была любимая кукла, Каору-тян, но… То была совсем другая игрушка, выполненная в рост двенадцатилетней двоюродной сестры Акане искусным кукольником, светлая и радостная. С нынешним жутковатым воплощением её связывал только цвет волос — но больше ничего!
— Если ты не помнишь её, значит… Её переодел кто-то другой, и… — Рю, кажется, напрягся. То есть — напрягся по-настоящему. — И ты не заметил её в прошлый раз, когда открывал шкаф?
— Её не было! — я набросился на него в истинном ужасе, получив ещё один рассчитанный удар, на этот раз в другую скулу.
— Прости меня, Саюки, но ты должен сохранять спокойствие…
— Я… понимаю, — действительно, сложно было не понять столь красноречивый язык действий! Он просто вырабатывал рефлекс на противодействие чувству страха. На миг это даже показалось мне забавным. Жаль только, что на единственный краткий миг.
Рю снова посмотрел на высокую — по кукольным меркам — искусственную девочку, и шумно сглотнул, борясь с собственным волнением.
— Саюки, — его вопрос заставил меня вздрогнуть. — Скажи… А разве её волосы всегда были такими?
— Нет, — я вздрогнул вновь, на этот раз от звука собственного голоса. — Её чёлка была не длиннее пальца, а остальные пряди обычно собирались в какие-нибудь причудливые причёски… Ну… Ты знаешь, Акане любила всё необычное…
— Нужно быть человеком немалой храбрости, чтобы держать поблизости от себя таких кукол, — Рю отступил к двери, по-прежнему неспособный победить свой неожиданный страх. — Они красивые, если они маленькие, но когда напоминают живых людей…
— Проклятье, она не похожа на живую девчонку, скорее — на мёртвую и восставшую из могилы! — я снова начинал паниковать, но ноющая боль мгновенно отозвалась в саднённых скулах — и я затих.
— Кто-то поставил себе целью запугать тебя, — Рю закусил нижнюю губу, пытаясь привести своё расследование к логическому завершению. — Может ли быть, что некто использовал именно эту куклу всякий раз, когда ты видел ту перемещающуюся тень?
— Шутишь? — я нервно ухмыльнулся. — Та была ростом со взрослую женщину, и выглядела она слишком естественно… А это — только кукла.
— Это не просто кукла, это, в некотором роде, шедевр… Она не менее подвижна, чем я или ты.
— И всё равно… Нет, я не могу в это поверить.
— Возможно, твоё воображение заставило принять эту куклу за настоящую девушку, — он хмуро потёр подбородок. — Ты слишком долго пробыл в одиночестве. Разум работает против тебя, твой собственный разум…
— Прекрати, — я бросил последний взгляд на неподвижную куклу — настолько же мёртвую, как и другие деревянные игрушки, но из-за своей безумной реалистичности вызывающую почти подсознательное отвращение. — Это не смешно…
Рю хотел добавить что-то ещё, но его прервала резко ударившая в тишине комнаты мелодия мобильного телефона. Это была открывающая тема старенького анимационного сериала, неспешная и мелодичная, но здесь, посреди мёртвой спальни, её мягкие переливы вдруг показались мне грохотом адских труб.
Холодно извинившись, Рю вылетел из комнаты и уже в коридоре приложил трубку к уху. До меня доносились лишь обрывки его короткого, но яростного разговора, но и этого было достаточно чтобы понять: на этот раз мой редактор попал в настоящие паучьи сети… Было очевидно, что он отчитывался перед Миоко за минувший погубленный вечер и сегодняшнее утро, и в этом простом разговоре я вдруг обнаружил то, что, казалось, было уже давно потеряно для меня.
— Что это?! — я рухнул на колени, теряя от страха все оставшиеся силы.
— Проклятье, я чуть было не испугался всерьёз, — Рю посмотрел на меня, и я впервые увидел его растерянным и смущённым. — После всех твоих рассказов…
— Но… Подожди, что ты хочешь этим сказать?! А как же…
— Саюки. Прошу тебя, — он вдохнул, задержал дыхание — и медленно выдохнул, пытаясь восстановить обычное спокойствие и унять грохочущее сердце. — Неужели ты не помнишь?
— Помню? Что ещё я должен помнить?! — я продолжал испуганно смотреть на облизанную полумраком шкафа девочку в чёрном кимоно, на её тонкие бледные пальчики, выглядывающие из безвольно опущенных рукавов, на её безжизненные губы, на истинно-чёрные волосы, кажется, струящиеся настоящим чёрным шёлком…
— Акане, — Рю заставил меня посмотреть ему в глаза одним упоминанием этого имени. — Это её любимая кукла. Ты уже забыл?
— Любимая… кукла?!
Я вздрогнул, содрогнулся всем телом, почти кожей чувствуя, как волосы на моей голове топорщатся, точно у перепуганной кошки. Да, у Акане была любимая кукла, Каору-тян, но… То была совсем другая игрушка, выполненная в рост двенадцатилетней двоюродной сестры Акане искусным кукольником, светлая и радостная. С нынешним жутковатым воплощением её связывал только цвет волос — но больше ничего!
— Если ты не помнишь её, значит… Её переодел кто-то другой, и… — Рю, кажется, напрягся. То есть — напрягся по-настоящему. — И ты не заметил её в прошлый раз, когда открывал шкаф?
— Её не было! — я набросился на него в истинном ужасе, получив ещё один рассчитанный удар, на этот раз в другую скулу.
— Прости меня, Саюки, но ты должен сохранять спокойствие…
— Я… понимаю, — действительно, сложно было не понять столь красноречивый язык действий! Он просто вырабатывал рефлекс на противодействие чувству страха. На миг это даже показалось мне забавным. Жаль только, что на единственный краткий миг.
Рю снова посмотрел на высокую — по кукольным меркам — искусственную девочку, и шумно сглотнул, борясь с собственным волнением.
— Саюки, — его вопрос заставил меня вздрогнуть. — Скажи… А разве её волосы всегда были такими?
— Нет, — я вздрогнул вновь, на этот раз от звука собственного голоса. — Её чёлка была не длиннее пальца, а остальные пряди обычно собирались в какие-нибудь причудливые причёски… Ну… Ты знаешь, Акане любила всё необычное…
— Нужно быть человеком немалой храбрости, чтобы держать поблизости от себя таких кукол, — Рю отступил к двери, по-прежнему неспособный победить свой неожиданный страх. — Они красивые, если они маленькие, но когда напоминают живых людей…
— Проклятье, она не похожа на живую девчонку, скорее — на мёртвую и восставшую из могилы! — я снова начинал паниковать, но ноющая боль мгновенно отозвалась в саднённых скулах — и я затих.
— Кто-то поставил себе целью запугать тебя, — Рю закусил нижнюю губу, пытаясь привести своё расследование к логическому завершению. — Может ли быть, что некто использовал именно эту куклу всякий раз, когда ты видел ту перемещающуюся тень?
— Шутишь? — я нервно ухмыльнулся. — Та была ростом со взрослую женщину, и выглядела она слишком естественно… А это — только кукла.
— Это не просто кукла, это, в некотором роде, шедевр… Она не менее подвижна, чем я или ты.
— И всё равно… Нет, я не могу в это поверить.
— Возможно, твоё воображение заставило принять эту куклу за настоящую девушку, — он хмуро потёр подбородок. — Ты слишком долго пробыл в одиночестве. Разум работает против тебя, твой собственный разум…
— Прекрати, — я бросил последний взгляд на неподвижную куклу — настолько же мёртвую, как и другие деревянные игрушки, но из-за своей безумной реалистичности вызывающую почти подсознательное отвращение. — Это не смешно…
Рю хотел добавить что-то ещё, но его прервала резко ударившая в тишине комнаты мелодия мобильного телефона. Это была открывающая тема старенького анимационного сериала, неспешная и мелодичная, но здесь, посреди мёртвой спальни, её мягкие переливы вдруг показались мне грохотом адских труб.
Холодно извинившись, Рю вылетел из комнаты и уже в коридоре приложил трубку к уху. До меня доносились лишь обрывки его короткого, но яростного разговора, но и этого было достаточно чтобы понять: на этот раз мой редактор попал в настоящие паучьи сети… Было очевидно, что он отчитывался перед Миоко за минувший погубленный вечер и сегодняшнее утро, и в этом простом разговоре я вдруг обнаружил то, что, казалось, было уже давно потеряно для меня.
Страница
16 из 30
16 из 30
